— Без сомнения.
Какая у него улыбка! Раньше мне нельзя было улыбаться ему в ответ. А чудо-мальчик, тем временем, вырос и превратился в мужчину, к которому меня влечёт. Глупо притворяться, что этого нет!
— Мия!
— Что?
— Я спросил: ты уже придумала, как это сделать?
— Избавиться от наблюдения? Нет, но придумаю. Могу я попросить о помощи Сидни?
— Только «вслепую» — не объясняй, зачем тебе это нужно.
Над водой появляется солнечный край. Джарод сидит, не снимая рук со штурвала. Я смотрю на него, как будто вижу впервые. Какие у него руки! Раньше мне нельзя было так на него смотреть, но теперь я не могу отвести глаз!
— Эй! О чём ты думаешь? Боишься?
— Я?! Ты же знаешь, я не из пугливых.
Солнце поднимается выше, набирает силу и цвет. Белоснежная яхта кажется сейчас рыжей. Лицо Джарода тоже подсвечено рыжим. Я думаю о том, что нам предстоит провести на этой яхте много дней. Бок о бок, вдвоём, и рано или поздно…
— Будь очень, очень осторожна. Не собирай никаких вещей, пускай все они остаются на своих местах.
— Я хочу взять кое-что на память о маме.
— Не больше того, что поместится в дамскую сумку.
Солнечный диск целиком выскальзывает из-за горизонта. Сразу становится совсем светло. Океан вспыхивает золотым. Рано или поздно? Скорее, рано, чем поздно! Я и так потеряла слишком много времени. Мне хочется перейти Рубикон. Сделать шаг, после которого перемены в моей жизни станут необратимыми. Встаю, подхожу к капитану и кладу ладони ему на плечи. Он замирает.
— Солнце взошло, Джарод, а я начинаю замерзать. Пойдём вниз. Покажи мне каюты.
14. Джарод. 9 апреля, вторник, утро
Сначала всё шло так, как я предполагал.
Стоило ей заговорить, и по звуку её голоса я догадался, что в этот раз мне улыбнулась удача: мисс Паркер уедет со мной. Потом, рассмотрев её хорошенько в салоне, я убедился в своей правоте. Сегодня при ней не было пистолета, но сама она походила на оружие — лук с натянутой тетивой: одно движение, и стрела, освобождённая, устремится к цели, а цель эта — новая жизнь.
Она попросила называть её по имени, как будто протянула руку для дружеского рукопожатия. Я захотел обнять её в ответ, но сдержался. Достаточно того, что она здесь, и улыбается, и смотрит внимательно, и подбирает верный тон — учится общаться со мной, как с другом.
Мне понравилось, как смутилась Мия, услышав про сухой закон, объявленный мной на «Надежде». Ей стыдно, а значит, велика вероятность, что у нас вообще не возникнет проблем с алкоголем — все они останутся на берегу. Безопасность, морской воздух, новые впечатления быстро вернут её в нормальное состояние. Я придумал хороший план!
Безопасность, морской воздух, новые впечатления… Надеюсь, они помогут нам не только в этом. Радость не смогла перекрыть тревогу. Сегодня моя гостья по-особенному, пронзительно красива, но чёрный цвет подчеркнул её худобу и бледность. В её движениях и взгляде появилось что-то лихорадочное. Вчерашнее впечатление, увы, оказалось верным: последние месяцы подорвали её здоровье. Я должен буду заняться им, как только Голубая бухта останется далеко позади — скорее бы это случилось! Нужно позаботиться о том, чтобы на борту было всё необходимое.
Чтобы порадовать её чем-нибудь прямо сейчас, я предложил ей совершить морскую прогулку. Восторга она не выразила, но послушно поднялась за мной на верхнюю палубу. Погоди немного, бедняжка, скоро ты научишься дышать полной грудью!
Мне было сложно сосредоточиться на управлении яхтой, я всё время краем глаза смотрел на женщину, сидящую справа от меня. Ветер растрепал её волосы, в точности, как представлялось мне позавчера, она поморщилась, стирая пальцами капли воды, попавшие на лицо, и в этот момент я вдруг понял, что моя жизнь до краёв наполнилась смыслом.
Времени у нас было мало, а поговорить следовало о многом. Поэтому я остановил яхту и повернулся к Мие, чтобы объяснить ей, что следует сделать до отъезда и как себя вести.
И тут события приняли неожиданный оборот.
Я думал, она с удовольствием перейдёт к делу, может быть, примется спорить со мной, но мисс Паркер совсем меня не слушала! Она смотрела на меня странным удивлённым взглядом, а потом, как только над горизонтом засияло солнце, поднялась и положила руки мне на плечи.
— Рассвет состоялся, Джарод, а я начинаю замерзать. Пойдём вниз. Покажи мне каюты.
— Ладно, — сказал я, боясь пошевельнуться.
— Пойдём! — повторила Мия, отошла от меня, и я услышал, как она спускается по трапу.
Я поставил яхту на автопилот и последовал за ней.
Из салона на нижнюю палубу ведёт узкая винтовая лесенка, где не разойтись двоим. Мия вступила на лесенку первая и замешкалась на последней ступеньке. Я налетел на неё, едва не сбив с ног, но она ухватилась за меня и удержала равновесие.
— Прости, я не успел затормозить!
Попытался отодвинуться, но её руки не позволили.
— Не извиняйся, это я не вовремя остановилась, — проговорила она с необычной мягкостью.
Не так уж сложно сохранять дистанцию, если женщина сама предпочитает держаться от тебя подальше. А сейчас я чувствовал тепло её дыхания и горьковатый запах её духов, смотрел в её прозрачные голубые глаза и видел в них поощрение, а не лёд, не гнев и не страдание, как бывало раньше, и её губы, вкус которых уже был мне знаком, снова оказались слишком близко. Слово, которое я сам себе давал, стало бессмысленным, я потянулся поцеловать её, но она увернулась, оттолкнула меня и проговорила с улыбкой:
— Ну что, показывай, как здесь всё устроено.
— Всё необходимое здесь есть, Мия, — я еле узнал собственный голос.
Стараясь не смотреть на неё, показал ей камбуз — закуток с плитой и микроволновкой — и маленькую ванную, сверкающую чистотой. Открыл дверь в гостевую каюту. Две нешироких койки, низкий ступенчатый потолок.
— В чемодане и то просторней! — фыркнула мисс Паркер.
— Ничего, я неприхотлив. Тебе будет удобней в капитанской каюте.
В косых лучах утреннего солнца капитанская каюта выглядела очень уютной.
— Совсем другое дело!
Осматриваясь, Мия сделала пару шагов, а потом расстегнула жакет и сбросила его на пол. Потрогала край полукруглой кровати, застеленной белым покрывалом и, раскинув руки, упала на неё спиной.
— Мне тут нравится, Джарод! Но эта каюта тоже рассчитана на двоих.
Сердце бухало колоколом. Я подобрал жакет и стоял в дверях, держа его, как младенца, и не зная, куда девать глаза.
— Пристрой его куда-нибудь, — сказала она негромко, — и иди ко мне.
