Наемник междумирья. Вне времени (СИ) - Вариун Юлия

Парень смерил меня очередным подозрительным взглядом.

— Ладно, Денис, — решается он.

— Может уже скажешь, как тебя называть?

— Меня вполне устраивает имя «Радзавас» — усмехается малый.

Серена

Столица встретила нас шумом. Но шум такой… приятный. Очевидно, что город многолюдный. И сейчас в почти полуденный час, никто не прятался по домам, а наоборот — кажется, что на улицу вышли все, кому не лень. Суета на чистых, мощенных ровными булыжниками улицах, завораживала. Горожаночки независимо от социального статуса, а разницу было видно не вооруженным глазом, радовалис своими улыбками и искрящимися взглядами. Голодранцев по улице видно не было. Зато дома выглядели очень добротно и ухоженно. Может быть, тут есть район трущоб, но я до него еще не дошел? Возможно, первый взгляд обманчив. Но создается впечатление мирного и благополучного существования. Это хорошо. Значит, хозяйничает тут адекватный правитель. Кстати, вопрос.

— Давай, Радзавас, просвещая меня. Кто у власти? Чего мне стоит опасаться? И собственно, что произошло с Радужным Дворцом? Почему я застал только развалины?

— А что вам от обители магов? Уже не восстановить, — вздохнул парень, толкая добротные двери в очень, на мой взгляд, дорогое здание.

— Хочу знать, что произошло. Мне сдается, я тут надолго застрял. Так что должен плавать свободно в обстановке.

— Понятно, давайте об этом позже. Сейчас бы жильем разжиться. — Указал он глазами на стоящую у барной стойки черногривую красавицу с золотисто-смуглой кожей. — У Серены постой дорого стоит.

— Интересно, почему мы пришли на дорогой постой? — Хмурюсь я. — У меня вашей валюты ноль целых, ноль десятых. У тебя в сапоге припрятаны золотые монеты?

— Нет, — лукаво посматривает на меня из-под не по-мальчишески пушистых ресниц пацан. — Я подумал, что вы сможете договориться с хозяйкой…

— Интересно как? Мне что, натурой ей платить? — совсем сбитый с толку я начал злиться.

— Эээ… ну… вообще-то, да, именно это я и имел в виду, — вдруг покраснели скулы отрока. — Вы кажетесь…

— Так, хватит, — перебил я наглеца, понимая, что меня хотят использовать в уплату за ночлег. — Идем отсюда.

— Куда? Да пошутил я, — усмехается, все еще несколько алея лицом, — не хотел, но вы сами идею подали, вот и не сдержался, поддержал.

— Ах, ты мелкий засранец, — рассмеялся я, горя желанием отвесить ему отеческий подзатыльник. Тоже, в шутку.

— Большой и страшный, а купился, — не остается в долгу Радзавас и тоже улыбается, но сдержанно. А вот мой смех привлек внимание красавицы за стойкой, и я был в миг прощупан взглядом на предмет платежеспособности. И еще чего-то, судя по изогнувшейся точенной брови. Что-то мне начинает казаться, что в шутке мальчишки есть правдивое зерно. Хотя… а собственно, почему бы нет? Так, горыныч, слюни подобрал и прекратил пожирать красотку глазами. Тебе еще ничего не предложили, а ты уже и размечтался. Забыл!

— О, проклятье ритарских богов! — вскрикнула вдруг красавица, обратив внимание на моего спутника, и заспешила к нам. — Кэвир! — женщина оказалась возле нас слишком быстро и порывисто обняла пацана. — Что стряслось, мальчик мой?! Где твой отец?! Что за тряпки на тебе? И что за амбал? — Тут мне был подарен весьма жесткий взгляд больших черных глаз. — Тебе чего от ребенка надо? — заледенел голос красавицы.

Я недоуменно нахмурился, не понимаю, почему мальчишка молчит и не скажет, что мы вместе путешествуем, и я не обобрал того на большой дороге. Смотрю, а в глазах засранца бесенята прыгают. Прямо чувствую, что его чувство юмора борется с инстинктом самосохранения. Я решил добавить аргумент в пользу последнего и из-под тишка показал кулак пацану. Юморить и травить на меня эту наседку парень передумал в раз.

— Госпожа Серена, — аккуратно положил свою ладонь на плечо воинственно поглядывающую на меня смугляночку. — Это мой знакомый, Денис. Нас свела судьба на дороге. И нам очень необходим ночлег.

— Для обоих? — совсем другим взглядом смерила меня женщина и отвернулась, снова обнимая пацана, прижимая того к груди. Мне даже завидно стало немножко. — Идем, мальчик мой, расскажешь мне все. И уже решим, чем могу помочь.

— А рассказывать очень надо? — жалобно пискнул пацан.

— Непременно! Или я не только выставлю вас обоих вон, но и сдам властям! Подумать только, ребенок сам на больших дорогах! Да в такую даль! И куда только Раймон смотрит?!

— Нет его больше, — тихо произнес парень сникнув на корню.

Серена и мы с нею вместе, встали как вкопанные. Я даже чуть в спину ее не стукнулся, так резко она остановилась, и не глядя ни на кого, спросила:

— Как?

Как выяснилось Радзавас оказался Кэвиром. А уже Кэвир… сын барона Раймона Сэтвила. Павшего не далее, как четыре дня назад от рук, или если быть точнее от ножей наемных убийц. Впрочем, пал он не в одиночку. Весь родовой замок был вырезан спящими. Тревогу поднять не успели. У пацана не осталось никого. Убивали планомерно, хладнокровно и наверняка. Шансов не оставляли даже для призрачной надежды спастись. Уже убитых, дорезали, опасаясь, что кто-то мог мастерски притвориться, во избежание, так сказать.

— А тебя почему не убили? — хмуро спросил я, глядя из-под лобья. Кэвир не хотел говорить при мне. пытался сплавить мою персону пожрать на халяву, сам собираясь на ушко нашептать свою историю прекрасной Серене. Но я был неумолим. Поэтому, сейчас, под незабываемые ощущения, завязывающихся в узлы кишок, от голода, я внимал непростой истории юного баронета.

— Меня не просто убить. — С горечью усмехнулся паренек. — Раньше, я думал, что у меня дар. А сейчас, мне кажется проклятьем моя магия. — Он смотрел на пустую столешницу стола, словно не видя перед собой того, зато уверен, что события четырехдневной давности у него сейчас очень ярко встают перед глазами.

— Не говори так, дорогой, — мягко улыбнулась женщина, показав в улыбке аккуратные клыки. Я напрягся, вспоминая, что помню из фильмов и книг о кровососущих человекоподобных тварях, пытаясь понять, относиться ли к ним Серена. — Твои отец и братья были бы счастливы знать, что их род не вырезан под корень, что остался еще мужчина в роду Сэтвила. Расскажи лучше, почему ты решил податься в бега? Почему не пошел просить у властей помощи?

— Потому что я убил их, — совсем сел голос пацана. — Тех наёмников, что резали мою семью. Я их убил. Сначала спрятался. Мне повезло, я не спал, а потому меня не смогли застать врасплох и зарезать спящим. Если бы я не был на ногах…

— Слушай, парень, а папаша твой был магом? — внезапная мысль посетила меня. В ответ Кэвир кивнул. — И что? Мага так просто зарезать? Он не почувствовал приближение опасности?

— На убийцах были артефакты, отводящие внимание. Если смотреть рассеянно, а не целенаправленно, можно даже в упор не заметить носителя такого артефакта. Не говоря уже о том, чтоб почувствовать приближение во сне.

— Кэвир, — берет за руку мальчишку Серена. — Скажи мне, что ты в порядке? Отобрать жизнь в первый раз очень трудно. Но еще труднее потом не сойти с ума от осознания этого и не винить себя. Сколько их было?

Я хмыкнул. Рассуждает дамочка так, словно убивать для нее — привычное дело.

— Я в порядке. — С сомнением, но все же произносит парень.

— Хочешь об этом поговорить?

— Что тут говорить? — тяжелый вздох. — Я первого убил случайно. Хотел оглушить только. Но так получилось. Я защищался. Как ты учила, — виноватый взгляд в сторону женщины. Но та лишь одобрительно кивнула. Я опять задумался. Какая непростая личность под маской смазливой мордашки. — Я пошел искать помощь, когда понял, что натворил. Но отца нашел уже мертвым. И братьев. А потом увидел их. Наёмники меня не замечали. Я накинул на себя «вуаль невидимости» и… просто пошел убивать. Кого магией. Кого руками… но, как оказалось, некоторые успели скрыться, еще и устроив поджог в замке. Мне не было времени тушить пожар. Спасать было не кого. Я невидимой смертью преследовал наемников. Настиг их к следующей ночи на привале. И добил. Снял магией часового и вырезал остатки спящих убийц. Они были вымотаны и напуганы постоянными смертями из ниоткуда. А я этим пользовался. — Парень говорил тихо. А по его щекам катились редкие слезы. Не знаю даже, что именно оплакивал. Семью ли, которую почти у него под носом вырезали. Или же душу свою, которую убивал, мстя за погибших, хладнокровно умертвляя других людей.