вообще рос не по возрасту смышлёным. Взгляд его был настолько осмысленным, что с отцом, каковым малыш, несомненно, считал Святослава, мог говорить одними глазами, ничего при этом, не произнося и не слыша ни слова. Такое взаимопонимание говорило о полном единении взрослого и ребёнка, о том духовном и душевном родстве, в котором нет, и не может быть даже намёка на злобу и ненависть. Они были тихо, без слов, благодарны друг другу за обоюдную любовь и заботу. Такому очень редкому единению людей, которые ещё недавно даже не знали о существовании друг друга, может быть дана только одна единственная характеристика – предельное доверие, преданность.
Закончив работу, Свят направился к малышу. Тот держал в руках перевёрнутую вверх ногами газетную страницу, водил по ней пальцем, как будто пытался читать. Мужчине нравилось, что ребёнок сам умеет находить себе занятия, и он старался не мешать мальчику, когда тот был чем-то увлечён. Вот и сейчас, Святослав тихо остановился неподалеку, наблюдая за сыном и отдыхая в приятных размышлениях об их совместной жизни.
…Раздумья Святослава прервал недалекий шум вертолётных винтов. Вскоре он стих, а где-то уже через полчаса на поляне появился Фёдор. Он, как обычно, привёз с собой вещи и продукты для таёжного отшельника. Это происходило не часто, по мере надобности – далеко не всё можно добыть в лесу своими руками, вот Фёдор и пополнял необходимый для таёжной жизни запас. Но на этот раз гостя ждала неожиданность: открыв дверь, он увидел ребёнка, и от неожиданности воскликнул:
– Что это за инопланетянин такой красивый у тебя гостит?
– Знакомься, Фёдор, это – Кузьма, китаец по рождению, русский по духу, – представил малыша Святослав.
– Нашего полку, стало быть, прибыло. Ну, здравствуй, Кузьма. Меня Фёдором кличут, а для тебя я – дядя Федя, – шутливо представился Фёдор. А заметив лежащую на топчане гитару, от удивления он даже засмеялся:
– Ух ты, твой Кузьма ещё, оказывается, и с музыкой к тебе явился!
– Эту его игрушку я нашёл на месте авиакатастрофы, – заметил Святослав.
– Какой авиакатастрофы? И как ты там оказался? – заинтересовался Фёдор.
– Ты что, разве ничего не слышал?
– Да, краем уха, по радио вроде что-то говорили о происшествии в тайге. Но как-то не обратил на это внимания. Был приболевший.
– Фёдор, когда я туда прибежал, у меня от увиденного даже сердце зашлось. Ничего страшнее и бессмысленнее, чем это царство смерти на мирной таёжной поляне, видеть не доводилось. Если хочешь – с подробностями поведаю, что произошло, и как я нашёл Кузьму.
Прослушав рассказ о случившейся трагедии, Фёдор осторожно взял Кузьму на руки и, прижав к себе, произнёс:
– Выходит, ты чудом уцелел…
– Боюсь только, заболеет здесь, – высказал свои опасения Святослав.
– Есть такая опасность, и поможет один только способ: закаляй его холодной водой и укутывай получше, когда спит, – посоветовал Фёдор. – Продукты теперь я буду привозить почаще.
– И ещё у нас одна есть забота. Он свою игрушку любит так, что даже спит с ней. Только вот струны почти все порвал, – забеспокоился Святослав.
– За это не волнуйся. Привезу ему этих струн столько, что до самой старости хватит. А чтобы гитара не отсырела, я этому везунчику для нее из фольги сундучок сделаю. Ты же не спеша ещё хорошенько подумай, что вам нужно, а я привезу, – предложил Фёдор. – Договорились, «таёжный папа»?
– Договорились… Подумаю.
– Вот и отлично. С этим разобрались. А теперь давай принимай товар и угощай гостя. Заодно и именины Кузьмы справим. Правда, Кузьма? – улыбаясь, подмигнул малышу гость.
После отъезда Фёдора прошло больше недели. Однажды, ранним утром, как обычно Святослав с лукошком за спиной, в которой сидел Кузьма, подходил к поляне в дальнем урочище. Вдалеке виднелся оставшийся ещё с ночи туман, наполняющий лёгкие свежестью. Наслаждаясь утренней прохладой, Святослав услышал сзади себя бормотание, что заставило его остановиться и оглянуться на Кузьму. Ручки малыша показывали на что-то. Заинтересовавшись, Святослав повернулся в направлении, куда указывал мальчик, и заметил под огромным рухнувшим деревом медведя. Ствол буквально раздавил зверя, который был ещё жив и, тяжело дыша, рычал, пытаясь высвободиться. А рядом беспокойно метался примерно полугодовалый медвежонок.
– Па-па! Ки-са…Ки-са! – вдруг внятно сказал малыш, показывая пальцем на этот маленький мохнатый комок.
Мужчина снял со спины лукошко и быстро направился в сторону зверя, опасаясь при этом его ярости и одновременно понимая, что необходимо срочно предпринять что-либо для его спасения. Приблизившись, Святослав понял, что перед ним медведица. А ещё понял, что при всём своём желании, он бессилен сделать что-то для её спасения. Положение было безнадёжным – сучья упавшего дерева порвали плоть медведицы, а вес ствола переломал кости, в том числе, похоже, и позвоночник. Вытащить её в одиночку он был не в состоянии, да и смысла никакого это уже не имело – зверю не выжить. Святославу оставалось только с сочувствием смотреть на медведицу. Некоторое время она тоже смотрела на него с мольбой о помощи, как бы говоря: «Я уже всё… Умираю… А вот боюсь как мой милый медвежонок будет один жить… Возьми его, вырасти и не обижай». Но спустя несколько минут закрыла глаза и бездыханно замерла… С сожалением постояв над бездыханным телом, он услышал какую-то возню, оглянулся и замер от удивления: Кузьма и медвежонок играли – человечек размахивал ручками, крутил головой, а зверёныш в ответ подпрыгивал и вставал на задние лапы. Они явно испытывали друг к другу неподдельный интерес, и каким-то детским своим наитием полностью доверяли друг другу…
Под впечатлением умоляющего взгляда медведицы, Святослав почувствовал жалость к медвежонку и понял, что только он один теперь ответственен за его жизнь и твёрно решил для себя не оставлять этого забавного зверёныша, который сразу же подружился с его сыном. Он не стал сразу подходить к нему близко. Встал невдалеке и, улыбнувшись, подмигнул медвежонку:
– Ну что, пойдёшь с нами?
Как известно, большинство зверей по-доброму реагируют на человеческую улыбку, как на некий пароль, мол, «Я твой друг!». Но в то же время настоящим звериным своим чутьем чувствуют фальшь. И если от улыбки буквально веет доверием, то человек уже не вызывает у зверя испуга и отторжения. Так природа, задолго до технического прогресса, придумала опознаватель «свой-чужой».
По своему жизненному опыту мужчина также знал, что когда начинаешь цокать языком, можно расположить к себе, например, собаку. В ответ она обычно начинает вилять хвостом и подпрыгивать от радости. Для неё этот звук означает приглашение поиграть или напоминание, что сейчас дадут что-нибудь вкусненькое. И порой достаточно одного цоканья, чтобы
