ветвей далеко на север, в Квинсленд, миль этак за тысячу. Причем неимоверно быстро скакать, не то листья пожухнут, высохнут, и бык либо лошадь от них презрительно отвернется.
Если же в антинаучно-фантастической вселенной им. Ж. Верна гастролобиум в Виктории рос, то вновь на повестку встает вопрос о запредельной тупости каторжников, устроивших в темноте розыск следов, да еще зачем-то выбалтывающих при этом всю подноготную своих черных замыслов.
* * *
Похоже, майор подобрался к беглым каторжникам чересчур близко. И подцепил от них вирус тупизма. Как иначе объяснить его дальнейшие действия? Отчебучил умный и предусмотрительный майор нечто совершенно для себя не характерное.
Как бы поступил нормальный человек, став обладателем такой важной и эксклюзивной информации? Наверное, первым делом конфиденциально поделился бы ей с капитаном и со своим родственником, лордом Гленарваном. Посовещались бы в узком кругу, обдумали бы план дальнейших действий.
Майор промолчал. Никому ничего не сказал. Выждал удобный момент, когда Гленарван писал письмо для назначенного гонцом Айртона, и устроил эффектный сеанс разоблачения:
«Мак-Наббс, не спускавший глаз со своего кузена, каким-то особенным тоном спросил его, как пишет он имя Айртон.
— Так, как оно произносится, — ответил Гленарван.
— Это ошибка, — спокойно возразил майор, — оно произносится Айртон, но пишется Бен Джойс».
Эффект получился оглушительный во всех смыслах. Айртон выхватил револьвер, выстрелил в Гленарвана и убежал в лес. Майор именно этого добивался? А вот прилетела бы пуля-дура не в плечо Гленарвану, а в лоб? Ба-бах! — и наповал. Не слишком ли большая цена за мальчишеское желание изумить всех до невозможности?
Илл.47. Результат авантюрного экспромта майора: Айртон стреляет в Гленарвана
Определенные резоны у действий майора были. Застрелить Айртона или повесить на ближайшем дереве они не могли. И джентльменское воспитание не позволяло, и свидетелей слишком много, кто-то непременно проболтается: не Паганель, так Олбинет или Роберт. За самочинный суд Линча недолго огрести от нормального суда виселицу, между прочим, — законы в Британии были суровые и скидку на благородное происхождение не делали.
Подстроить бывшему боцману несчастный случай, чтобы никто ничего не заподозрил? Требуется время на продумывание и подготовку, а бандиты совсем рядом, могут начать раньше.
Связать Айртона, использовать как заложника и живой щит, страхующий от нападения шайки, — а позже доставить в цивилизованные места и отдать в руки правосудия? Вариант интересный. Но на предварительном слушании Айртон, если не совсем дурак, уйдет в глухую несознанку: никакой я, дескать, не Бен Джойс, я честный боцман с «Британии», вот и документик о том имеется. А господину майору лучше бы не гулять по грибным полянам. Те грибочки не только в темноте светятся, у них и испарения особенные… галлюцинации вызывают.
Что мог противопоставить в суде майор такой линии защиты? Ничего. Его попросту не стали бы слушать. Мак-Наббс не видел, как Айртон грабил поезда либо кареты с золотом, как совершал иные преступления, — он лишь подслушал разговор об этом. А в британских судах свидетельствовать с чужих слов не дозволяется.
Следующим свидетелем выступил бы фермер Падди О'Мур, удостоверив личность Айртона и подтвердив его благонадежность и законопослушность. Вскоре судебное слушание завершилось бы, и началось другое, рассматривающее встречный иск о незаконном лишении свободы.
Да здравствует британский суд, самый гуманный суд в мире!
* * *
При таких раскладах выглядит очень удачной идея спровоцировать, подтолкнуть Айртона к покушению на убийство. Свидетелей полная палатка, в суде не отмажется.
Идея удачная, но исполнение… оно достойно первоклассника школы для дефективных, а не бывалого майора. Хотя бы двоих матросов в свои замыслы Мак-Наббс обязан был посвятить. Они все равно в большинстве сцен статисты без реплик, не проболтались бы. Проинструктировать их надлежащим образом — и Айртон, выхватив револьвер, тут же был бы скручен, не успев выстрелить. А еще надежнее вмазать ему по затылку кошем — эти туго набитые дробью кожаные мешочки матросики всегда держали при себе, предпочитая ножам и кастетам во всевозможных разборках. Кош штука для этой ситуации прямо-таки идеальная: и не убьет, и отключит с гарантией.
Ничего подобного майор не сделал. Нет, точно заразился ночью тупизной от каторжников.
Те, кстати, ее, запредельную свою тупость, вновь проявили. Они, оказывается залегли на дневку поблизости от лагеря экспедиции — и, едва Айртон выстрелил в Гленарвана, немедленно поддержали его беглым огнем со стороны.
Зачем они расположились в такой опасной близости от фургона и палатки? Стоило ли так осторожничать ночью, следы разыскивать без фонаря или факела, чтобы днем проявить столь глупую беспечность? Кто угодно мог их обнаружить, тот же Роберт, имевший обыкновение всюду шнырять без спроса и разрешения.
Зачем они открыли пальбу? Мало ли по каким причинам произошел выстрел? Майор не преувеличивал, когда стращал Айртона на борту яхты, случайные выстрелы из револьверов Кольта тех лет — обычная история. Не говоря уж о том, что одна из выпущенных по лагерю наобум пуль вполне могла оставить шайку без главаря.
Дебилы, одним словом.
* * *
Далее эстафету беспросветной тупости подхватил Гленарван. Ожидаемо.
Путешественники посовещались. Майор рассказал, на каком основании обвинил Айртона. Мэри Грант порыдала от осознания того факта, что Айртон лгал и капитан Грант не потерпел крушение у австралийских берегов, и где теперь его искать, решительно не понятно.
Затем все пришли к выводу, что начатое надо продолжать — и послать-таки гонца в Мельбурн за помощью. Тут уж не до Гранта, самим бы выпутаться.
Ехать вызвались все мужчины, кроме мистера Олбинета. Но лошадь уцелела лишь одна, и Гленарван оказался перед необходимостью выбирать, — а делать это он не умел и не желал. Вновь устроили жеребьевку, и судьба выбрала матроса Мюльреди.
Гленарван отправил избранника судьбы отдыхать — поедешь, как стемнеет. А сам занялся письмом к Тому Остину. Раненая рука мешала лорду писать, и он надиктовал послание Паганелю.
