Я кивнула, а он задумчиво сказал:
— В один прекрасный день, около недели тому назад, я превратился в человека и стал наблюдать за ребятишками, игравшими на деревенской площади. Когда мое время стало подходить к концу, я отошел поглубже в джунгли и стал ждать наступления дрожи, которая всегда предшествует превращению. Но она так и не пришла. Я прождал час, другой, но превращение все не наступало. Тогда я понял: что-то случилось. Я забрался в самую глушь джунглей и ждал до тех пор, пока снова не стал тигром. То же случилось и на следующий день, и еще через день, и с тех пор происходит ежедневно. Так я понял, что вы с Реном добились первого успеха. Тогда я вернулся в деревню в образе человека и попросил людей помочь мне позвонить мистеру Кадаму. Они долго ломали голову, но потом кто-то все же догадался, как с ним связаться. После этого Кадам отправился туда и забрал меня.
— Так вот, значит, где он пропадал эти два дня!
Кишан осмотрел меня с ног до головы, потом лениво откинулся на спинку шезлонга и с удовольствием отхлебнул рутбир. Он отсалютовал мне стаканом.
— Должен признаться, я и не думал, что по мне тут скучают.
— Ну конечно, я очень рада, что ты пришел! — горячо заверила я. — Здесь твой дом, твое место.
Он мрачно уставился куда-то вдаль.
— Наверное, так и есть. Очень долго я не ощущал в себе ни единой искры человечности. Моя душа была черна, как моя шкура. Но ты, моя дорогая, — он повернулся, взял мою руку и поцеловал ее, — ты вновь вывела меня на свет.
Я ласково накрыла его руку своей ладонью.
— Ты просто тосковал по Джесубай, вот и все. Я не верю ни в твою черную душу, ни в потерю человечности. Это все вздор. Просто нужно очень много времени, чтобы исцелить разбитое сердце.
В его глазах что-то мелькнуло.
— Возможно, ты права. Но теперь поведай мне о ваших приключениях! Мистер Кадам рассказал мне обо всем лишь в самых общих чертах, а я жажду услышать подробности!
Я рассказала Кишану об оружии Дурги, и он проявил особый интерес к гаде. Он заразительно смеялся над историей о дюжинах обезьян, облепивших Рена, и с ужасом смотрел на меня, когда я в красках описала, как меня едва не слопал каппа. С Кишаном было очень легко беседовать. Он слушал с искренним интересом, и при этом меня не беспокоили никакие нервные бабочки, устраивавшие свистопляску у меня в животе каждый раз, когда я разговаривала с Реном.
Добравшись до конца истории, я долго смотрела на бассейн, а Кишан внимательно разглядывал мое лицо.
— Меня интересует еще один вопрос, Келси.
Я улыбнулась ему.
— Да, конечно. О чем ты хочешь спросить?
— Что происходит между тобой и Реном?
Грудь сдавило как клещами, но я попыталась сохранить беспечный вид.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу знать, вы с ним просто товарищи по путешествию или между вами есть что-то более серьезное? Короче, вы вместе?
Я поспешно оборвала его.
— Нет! Определенно нет!
Кишан усмехнулся.
— Отлично! — Он снова схватил мою руку и поцеловал ее. — В таком случае, ты без проблем можешь встречаться со мной! Все равно ни одна девушка в здравом уме никогда не захочет быть с Реном. Он слишком… скучный. И холодный, как лед, если дело касается чувств.
В первую секунду я ошеломленно разинула рот, а потом на место изумления пришел гнев.
— Во-первых, я не собираюсь встречаться ни с одним из вас! А во-вторых, девушка, которая не захочет быть с Реном, должна прямиком отправиться к психиатру! Ты ошибаешься на его счет, Кишан. Он нисколько не скучный и совсем не холодный! На самом деле он заботливый, добрый, убийственно прекрасный, надежный, преданный, милый, храбрый и очаровательный!
Он поднял брови и несколько минут задумчиво разглядывал меня. Я поежилась под этим взглядом, догадавшись, что сгоряча наговорила слишком много.
Кишан осторожно протянул:
— Что ж, понятно… Наверное, ты права. Дирен, которого я знал, сильно изменился за последние несколько столетий. Ну что ж, хоть ты и решила не встречаться ни с одним из нас, я все равно хотел бы пригласить тебя вечером на праздничный ужин, пусть не в качестве моей… как это правильно называется?
— Это называется твоей девушки.
— Девушки? Прекрасно. В таком случае, я приглашаю тебя не как свою девушку, а просто как друга.
Я поморщилась.
Но Кишан, не обратив на это внимания, продолжал развивать свою мысль:
— Ведь ты не оставишь меня в одиночестве в первый вечер моего возвращения в человеческий мир?
Он просительно улыбнулся мне. Я хотела быть его другом, но не знала, как ответить на это предложение. И еще я на секунду задумалась над тем, что подумает об этом Рен и какими последствиями может обернуться это решение.
— А где именно ты собираешься праздновать? — спросила я.
— Мистер Кадам сказал, что здесь неподалеку есть ночной клуб с рестораном и танцполом. Я подумал, что мы могли бы отпраздновать там, поужинать, а потом ты бы научила меня танцевать.
Я нервно рассмеялась.
— Между прочим, я первый раз в Индии и не имею никакого представления о здешних танцах и музыке.
Мне показалось, что мое признание несказанно обрадовало Кишана.
— Вот это да! В таком случае, будем учиться вместе. Все, я не принимаю никаких отказов! — Он вскочил с шезлонга и бросился к дому.
— Кишан, постой! — закричала я ему вслед. — Я даже не знаю, что мне надеть!
— Спроси Кадама! — проорал он, обернувшись через плечо. — Он все знает!
Он скрылся в доме, а я погрузилась в депрессию. Меньше всего на свете мне хотелось изображать счастье, когда я была эмоционально выжата как лимон. И в то же время я была рада, что Кишан вернулся и пребывает в хорошем настроении.
В конце концов я решила, что хотя у меня и нет никакого настроения праздновать, нельзя обижать Кишана и гасить его возрождающийся интерес к жизни. Я повернулась, чтобы забрать наши пустые стаканы из-под рутбира, но оказалось, что они бесследно исчезли.
Вот это чудо! Золотой плод не только приносит еду, но и посуду убирает!
Я встала, намереваясь отправиться в дом, и вдруг почувствовала что-то. Мурашки пробежали у меня по рукам. Я огляделась по сторонам, но не увидела и не услышала ничего подозрительного. Внезапно мне показалось, будто электрический разряд с шипением пронзил мое тело. Какая-то сила потянула меня, заставив поднять глаза к балкону. Там стоял Рен: он привалился плечом к колонне и наблюдал за мной, скрестив на груди руки.
Целую минуту мы смотрели друг на друга, не говоря ни слова, но я чувствовала, как изменился воздух между нами. Он сгустился, став плотным, влажным и осязаемым, как перед грозой. Он обволакивал меня, щекотал кожу. Мне не нужно было смотреть на небо, чтобы понять: приближается гроза.
