Дежурная ведьма протянула Блэку толстенную тетрадь. Заколдованное перо нетерпеливо подрагивало между страницами. Регулус взял его и, почти не соображая, поставил свою подпись, и то лишь тогда, когда колдосестра, наверняка сочтя его контуженным заклятием, постучала по журналу пальцем и участливо сказала:
— Вот здесь, пожалуйста.
— Вот и всё, — Сметвик вручил ему аккуратный мешочек, в котором звякнули флаконы с очередной вонючей мазью или чем похуже. — Поправляйтесь. Постарайтесь не ввязываться в неприятности и не попадать к нам снова.
— Вы говорите это всем пациентам при выписке? — с хитрой улыбкой поглядев на хихикнувшую колдосестру, спросил Регулус.
— Не всем. Только тем, у кого шрамы длиннее волшебной палочки. Удачи вам, Регулус! Помните, жизнь, как качели: то взлетаешь вверх, то тебя тянет обратно. Так и должно быть.
— Что вы сказали? — переспросил Регулус. — Вы сейчас произнесли эту фразу…
— О, это не мои слова, а его… — Сметвик поднял палочку, и Блэк, проследив за направлением, увидел наверху стены большой портрет волшебника в лимонной мантии. У него были самые добрые глаза на свете.
«Мунго Бонам», — значилось на серебряной табличке под рамой. И приписка более мелким почерком: «Тот, кто всегда заботится о нас».
Регулус провёл в госпитале уйму времени и ни разу не замечал портрет его основателя. Ни разу не поднимал голову, неизменно проходил мимо.
— Картину повесили два года назад, когда ремонтировали вестибюль после разгрома, учинённого Пожирателями смерти, — добавил Сметвик. — Жаль, что она не волшебная. Художник не знал господина Бонама. Тот давно почил с миром.
— Наверное, — облизав пересохшие губы и не сводя глаз с портрета, прошептал Блэк, — у него было много неоконченных дел.
— Насколько мне известно, больше всего господин Бонам мечтал найти лекарство от драконьей оспы, но с тех пор прошла не одна сотня лет, а оно так и не найдено. Мы собираем деньги на разработку вакцины. Можете бросить монетку в ящик для пожертвований или в фонтан Магического Братства, как будете в Атриуме.
— Я непременно воспользуюсь вашим советом, сэр, — ответил Регулус.
Комментарий к Глава 40 — Младший брат
1) Кот Ши — персонаж британских легенд, чёрный зверь с белым пятном на груди. Кот Ши — не злой и не добрый. Он обитает в двух мирах: живых и мёртвых, играет с душами погибших людей. Истории о нём восходят корнями к келласским кошкам, которые до 1984 года считались мифическими. Тогда особь этого вида погибла в капкане, поставленном лесником, после чего была изучена и признана редким гибридом семейства кошачьих. Некоторые историки считают, что келласский кот изображён на загадочном пиктском камне из Голспи, который в настоящее время находится в музее. На камне можно увидеть существо, стоящее на спине пойманной им рыбы. Его называют «пиктским зверем».
2) Выражение произошло из английской песенки «О, tea, cacao».
========== Глава 41 — «Улитка» ==========
24 марта
Когда Блейз и Панси спорили в присутствии Теодора, у того всегда начинало стрелять в висках. Им ритуал взаимных оскорблений был жизненно необходим, а он просто хотел почитать книгу. Миргурд задал прочесть её до конца недели, и она уже подходила к концу. Как назло навалилась масса дел. Не всегда неприятных, но факт оставался фактом. После кончины деда, который всё-таки помер от накопленной злости, приходилось разбираться со счетами, описями, встречать и провожать авроров, прятать гобелен, заниматься похоронами. Гермиона выручала его как никто другой. Он был тронут, но ничуть не раскаивался в том, что оградил её от участия в деле матери.
Мама меж тем шла на поправку. Головные боли бесследно прошли, и о том, что ей нездоровилось, Теодору напоминало лишь фамильное кольцо на безымянном пальце.
А вот о своих увлечениях в Австралии пришлось забыть. С горькой улыбкой вспоминая, как мечтал стать археологом, Тео задумчиво потирал ноющее при ставших запретными мыслях запястье. Ничего. Он научится жить по-новому. Единственное, что ему безотказно хорошо удавалось, так это учёба. Он научится улыбаться чинушам, казначеям, нотариусам, адвокатам, гоблинам в банке, аврорам, сотрудникам благотворительных фондов, которые выросли после войны, как грибы в дождливый день. Он справится. Блэк же как-то справляется.
Когда Тео рассказал Регулусу о Непреложном обете, тот ободрил его:
— Это не конец света! Ты здоров, свободен, твои родные живы. Никто не заставляет тебя искать жену и плодить маленьких Ноттов на ближайших выходных. Твой дедуля-изверг не обозначил никаких сроков для продолжения вашего славного рода. И с Непреложным обетом живут люди, знаешь ли. Я, например, не могу даже лишний раз дать Поттеру щелбан, и ничего. Сдерживаюсь.
Да, с гриффиндорцами вообще было трудно держать себя в руках, не мог не согласиться Теодор. Непрошибаемые — за редким исключением.
— Сдаюсь, — выдохнул Блейз. — Твоя взяла, Панси! Ты даже меня убедила, что цукумогами я придумал. И это при том, что я видел собственными глазами и ушастую сандалию, и зубастый зонтик.
— Не поверю, пока не увижу! — победоносно заявила Паркинсон.
— Это случится нескоро, — беспощадно прокомментировал Теодор, перевернув страницу.
— Необязательно. Мама настолько допекла мистера Дугала и авроров, которые паслись в доме из-за угрозы нападения того жуткого лохматого чудовища, что срок нашей подписки о невыезде значительно скостили. В июне я буду свободна как ветер!
Блейз резко повернулся к Нотту.
— Тео, не оставляй меня с ней наедине! Ты обязан поехать с нами в путешествие!
Об этом не могло идти и речи, о чём Тео тут же и уведомил не в меру активного друга.
— Почему? — плюхнувшись на софу, спросил Забини. — Мы же не собираемся заниматься маггловскими глупостями, да и Панси нам всё равно не даст.
Пока что Паркинсон дала ему только подзатыльник.
— Брось, Тео! Ты не умрёшь от пары поездок. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
— Не хрундучи.
— Я покажу вам такие удивительные места…
— Ты обещал, что мы навестим Драко в его новом замке! — сказала Панси.
— Ну да-а, — протянул Блейз. — Да, Панси, это всё ещё на повестке дня. Малфой с радостью покатает тебя на «пегасах»(1) вокруг озера, а мы с Тео в это время поедем к призраку Люксембургского сада. Регулус сказал, что там подают к столу такую жуть, что волосы дыбом встают.
— Я ни разу не каталась на пегасах! — Паркинсон пришла в восторг.
Тео не удержался и издал смешок.
— Блэк тоже поедет. Он собирался! Панси давно хотела познакомиться с ним поближе.
— Вот и нет!
— Тео, соглашайся. Вы с Регулусом будете гидами по культурной части, а я — по некультурной.
— Он правда собирается уехать? — захлопнув книгу, спросил Тео.
Блейз почесал бровь.
— Я не уверен, но почему бы и нет. Что его держит? Он заикался об этом месяц назад.
Теодор хмыкнул.
— Я подумаю. До июня ещё достаточно времени.
— Я в тебе не сомневался, дружище!
— Не радуйся раньше времени, Блейз. Я не шучу.
— А что я? Нем как рыба.
— …клоун, — присовокупила Паркинсон.
— Только если ты моя ядовитая актиния, (2) — проворковал Забини, протянув к ней руки и сделав вид, что обжёгся.
— Вам обоим не пора ли куда-нибудь исчезнуть? — без всякой надежды на положительный ответ спросил Тео. — До лета, как я понял, нам обсуждать особо нечего.
— Ты куда-то торопишься? — выстрелила вопросом Панси. — Уж не на свидание ли?
И вот ведь проклятье: у Тео подскочило кровяное давление. Неконтролируемый румянец затопил шею и щёки. Блейз онемел от потрясения — никак иначе его молчание при вытаращенных глазах объяснить было нельзя.
— Свершилось, — прошептал он чуть ли не с благоговением. — Кто она? Ты ведь понимаешь, что для сохранения собственной жизни тебе можно рассматривать особых кандидаток. Это, конечно, не мешает встречаться с другими девушками, но, зная твою влюбчивость на годы вперёд… Я за тебя боюсь.
