И только скрывшись за дверью, она поняла, как сильно стучит сердце и то, как глупо было с ее стороны считать, что она сможет выдержать такое.
На следующее утро девушка заперлась в своей комнате, боясь выйти даже на балкон, ведь с него она могла увидеть случайно проходившего под ним Элестэй. Как бы не глупо это выглядело, но именно так и все было.
Виктория отказалась выйти на завтрак и обед, даже когда Лили сообщила ей, что император уехал по важным делам и вряд ли вернется раньше вечера. Виктория ела у себя и отказалась от компании служанки, хотя раньше была благодарна девушке за то, что хоть как-то скрашивает ее пребывание здесь.
Викторию всю трясло, а воображение рисовало неприятные картинки из прошлого, теперешнего и те, какие по ее мнению еще будут. А еще она соскучилась по семье, за теми, кого она больше никогда не увидит и переживала за младшего брата. Ведь он все время заседал за своими книгами и экспериментами, привык, что за ним ухаживают, и не задумывался о жизни, отдаваясь науке. Теперь, когда погибла семья, разрушен их город ему просто некуда пойти. Виктория надеялась, что он не пропадет и его способностям и уму найдется достойное применение, чтоб он не пал духом и поступил в академию, как хотел до нападения этих...
Девушка надеялась, что его мечта не исчезла...
Девушке было плохо, и эту боль нельзя было убрать, вырвать из груди, как проросший сорняк среди цветов. Нет, она засела глубоко и грызла ее изнутри, добираясь до самого сердца. Противная дурнота подкатывала к горлу, и она не могла от нее избавиться. Она была одна и никого не было рядом. Не было ее верной гитары, которую всегда была с ней, во всех ее странствиях. И не было ее любимой скрипки, которой она так дорожила и на которой она играла только, когда девушку переполняли эмоции. Неважно какие - хорошие, плохие, но только ее и только для себя. Вот такое себялюбие, когда никто не видит и не слышит. Даже под рукой не оказалось самодельной дудочки - ничего. А ей так нужно было кому-то выговориться, излить душу. Единственное, кому она это доверяла, были не люди, а музыка...
Она, наверное, много отдала сейчас, чтобы получить свою гитару. И даже не побоялась выйти в сад и сыграть там. Забиться в дальний уголок, чтобы никто не слышал, даже охранники, а особенно он.
- Виктория, простите, могу ли я войти? - В комнату, аккуратно отворив двери, вошла Лили, держа в руках новое бордовое платье и красные туфельки.
- Входи, - осевшим голосом отозвалась менестрель и вновь равнодушно взглянула в окно, сидя на удобном туалетном стульчике.
- Простите, но я должна сопроводить вас... - Запинающимся тоном начала светловолосая девушка, но Виктория ее прервала жестом руки, горько улыбаясь.
- Он уже приехал? - Догадалась она, и кивок служанки только подтвердил ее правоту.
- Господин хочет срочно видеть вас. А это платье и туфли он велел сказать вам, что это подарок от чистого сердца. Смотрите, очень дорогая и красивая ткань...
- Это он тоже велел тебе сказать? - Голос Виктории прозвучал довольно грубо, заставил смутиться бедную девушку, которая вовсю расхваливала фасон и качество, кладя платье на кровать.
- Нет, что вы! Это я от себя добавила... А еще их светлость велела вам его одеть и явится к нему.
- Если ему надо пусть сам и идет. А подарки его мне не надо! Так и скажи. - Отчеканила Виктория, чувствуя себя настоящей ханжой, которой ее наверно уже считала бедная Лили.
- Но оно настолько красиво! - Светловолосая девушка не знала, что еще сказать, не веря в то, что от такого платья можно отказаться. Менестрель окинула взглядом вещь, которой так восхищалась служанка и была вынуждена признать, что платье по настоящему красиво, но не более того.
- Так это подарок? - Переспросила темноволосая девушка.
- Да, - охотно кивнула головой Лили.
- Тогда, забирай его и туфли себе.
- Но... - Глаза служанки поползли наверх. Девушка не знала, что возразить, а на лице заиграл испуг.
- Если это подарок, то я могу делать с ним все что захочу. Оно твое. А своему господину передай, чтобы он больше не старался - на меня такие уловки не действуют! - Выпалила на одном дыхание Виктория, понимая, что в жизни служанка не передаст ее слова Дангану. Однако девушке становилось легче, высказав это хоть кому-то.
- Я...я... - Замялась служанка.
Поняв, что она совсем довела бедную девушку, которая единственная к ней хорошо относилась, Виктория почувствовала еще более гадко и решила сказать все, что думает главному виновнику - императору.
Схватив новое платье и туфли, она вручила их Лили и, выкрикнув 'Веди к нему!', потянула плохо сопротивляющуюся девушку к двери. Переполненная чувствам, Виктория со служанкой влетели в просторный зал, в котором был только Данган. Тот никак не подал своих эмоций, только слегка поднял к верху бровь, поднялся с места, чтобы поприветствовать девушку.
- Леди... - Начал было он свою приторную речь, но менестрель его бесцеремонно перебила:
- Ты решили задобрить меня дорогими платьями?! - Вспылила она.
- Нет, что ты! - Возмутился мужчина. - Я просто хотел извиниться, - здесь он запнулся, переводя взгляд на служанку и грозно спрашивая: - Вам что-то надо?
Девушка смешалась, тут же стала нервно осматриваться по сторонам.
- Нет, господин, я просто... уже ухожу, - Лили кинулась к двери, но Виктория успела ее перехватить за руку.
- Постой! - Остановила ее менестрель. Служанка замерла, не зная, что ей делать: уйти или остаться. Виктория пристально посмотрела на с любопытством следящего за ней Дангана. Девушка была настроена решительно и собиралась сделать то, что задумала. Не все же выслушивать бедной Лили!
- Это платье и туфли подарок? - Спросила она. Брови Элестэя поднялись к верху, его немного удивил и насторожил вопрос девушки.
- Скорее, я хотел, чтобы ты его одела, в честь примирения...
- Так это подарок? - бесцеремонно прервала она его, и тому не оставалось, как только устало кивнуть. Победно улыбнувшись, Виктория посмотрела на Лили и сказала:
- Тебе оно понравилась - тогда забирай! Раз оно мое, то я могу подарить его кому угодно! - И прежде, чем смущенная служанка успела что-то возразить, менестрель вновь обратилась к Дангану: - А вы запомните: мне подарки ваши не нужны! Но раз это платье уже мое, то пусть оно доставит радость тому, кому оно по-настоящему понравилось!
- Если тебе так будет угодно, - вздохнул император и улыбнулся, переводя взгляд на светловолосую девушку: - Забирайте наряд, он ваш. И если это все, можете идти.
