И причем недавнее. Обвинялся молодой человек, и тоже студент. Ему пришлось вынести оправдательный приговор, потому что улик было мало, свидетели путались, а пострадавшая отказалась признать в обвиняемом грабителя. А с нее в темном переулке сняли кольцо с бриллиантом, золотой медальон и отобрали кошелек с тысячей долларов. На следствии она говорила, что грабителей было двое, а на суде заявила, что был один, но вовсе не тот, кто сидел на скамье подсудимых. Надо будет посмотреть в архиве это дело. По описаниям Натальи Сергеевны этот молодой человек напоминает того, кого пришлось оправдать.
На другой день Ирина Романовна затребовала из архива это дело и углубилась в его изучение. Пострадавшей была некая Маргарита Михайловна Бристоль, жена владельца сети магазинов, и Ирина Романовна ее хорошо помнила: холеная белокожая блондинка с невинным выражением красивых карих глаз. А обвиняемого звали Михаилом Древяскиным. Надо бы выяснить, не тот ли это самый, не любовник ли Натальи Сергеевны?
Она позвонила ей и спросила имя обидчика, и соседка сказала, что мальчики себя назвали Осей и Кисой. Ирина Романовна хмыкнула в трубку. Ей казалось просто поразительным такое невежество. Это надо же! Подруга даже не знает, что это имена главных персонажей «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова. Она набрала номер начальника уголовного розыска. Трубку сняла секретарша и стала врать про совещание и про то, что сразу после совещания Евгений Николаевич уезжает. Но после резких слов Ирины Романовны (а она умела это делать), в трубке появился мягкий баритон. Шеф «угро» узнал ее голос сразу и сказал, что в курсе, и что этим делом занимается группа майора Макарова.
После разговора с Макаровым, который подробно рассказал о сложных сплетениях этого дела, Ирина Романовна задумалась. Картина вырисовывалась такая. Некий быстроногий молодой человек насилует и грабит женщин, прикидываясь почтальоном, как это было в случае с Наташей, или открыто угрожая, как это было с Переделкиной, причем та попала в переделку дважды. Вот такой получается каламбур. И ясно, что все пострадавшие что-то скрывают. Не верила Ирина Романовна, в первую очередь, своей соседке. Как мог уйти преступник из квартиры, будучи связанным, и под присмотром к тому же мужа и жены? Что-то тут не так.
Она еще раз перечитала дело Маргариты Бристоль. Пострадавшая в своих первых показаниях говорила, что в тот вечер вышла из такси и пошла домой. Двое молодых людей ждали ее в парадной. Оба были в темных очках и вязаных шапках. У них не было никакого оружия, ни ножей, ни пистолетов, они просто попросили без шума снять украшения и отдать кошелек. Что она и сделала. Лучше все отдать, чем быть избитой и ходить с синяками. А вот на суде госпожа Бристоль заявила, что грабитель был один. Среднего роста, плотного телосложения. Древяскин же попал на скамью подсудимых, по сути, случайно. Его видели соседи, когда он примерно в это время выходил из этой парадной. Древяскина арестовали, когда он на другой день утром вошел в эту же парадную и поднялся на третий этаж, к своей знакомой, студентке однокурснице, чтобы взять у нее конспект по физиологии. Следователи сделали его главным подозреваемым и, таким образом, он оказался на скамье подсудимых. На суде студентка подтвердила, что они договаривались о встрече вечером, когда и совершено было преступление, но ее не оказалось дома, поэтому они договорились по телефону о встрече утром. А так как пострадавшая Бристоль не признала в нем грабителя, его пришлось оправдать.
Ирина Романовна посмотрела на фото. В анфас Михаил Дмитриевич казался мужественным красавцем: твердый подбородок, узкий рот, широкие скулы, но в профиль был виден вздернутый нос, очень низкий лоб и странной формы, большие уши. Да и форма черепа, если верить Лафатеру, у молодого человека свидетельствовала о преступных наклонностях.
И в то же время чувствовалась в нем неукротимая воля, этому человеку хотелось повиноваться, думалось, каким блаженством он может одарить… Ирина Романовна хоть и склонялась к почитанию женской красоты, все же ее природа невольно откликалась на мужские достоинства.
Она решила позвонить Наталье Сергеевне, чтобы та нашла время зайти к ней и посмотреть фото преступника. Не этот ли прикидывался почтальоном? Соседка сказала, что зайти не сможет, потому что лежит с головной болью и ее одолевают мрачные мысли о предстоящем разводе. Ирина Романовна сказала ей, что дело она возьмет с собой, и будет ждать Наталью Сергеевну вечером у себя на квартире.
Вечером соседки встретились. Ирина Романовна напоила Наташу чаем и стала утешать, говоря, что, если преступник будет пойман, а она в этом уверена, то мужу ее придется признать свои подозрения несостоятельными. Ну и все такое прочее. Затем она показала фото, анфас, как водится в папках уголовных дел, и профиль. Наталья Сергеевна как-то рассеянно взглянула на изображение молодого человека, покачала головой и сказала, что это не тот, кто к ней приходил. При этом покраснела и отвернулась. Судья постоянно имела дело с ложью, клеветой, измышлениями и прочими человеческими пороками, и научилась распознавать лгущих и клевещущих. И добиваться от них чистосердечных признаний. Но тут, глядя на покрасневшую вдруг Наталью Сергеевну, она отчего-то подумала, что очаровательная соседка смутилась не потому, что сказала неправду. Ирина Романовна погладила Наташу по плечу и тоже покраснела.
После стремительного исчезновения подозреваемого Надежда Ивановна села за руль служебной «девятки» и покатила к себе в отделение. Предстоял неприятный разговор с шефом. Вот, скажет Макаров, ведь говорил, чтобы ехала с группой захвата, ведь предупреждал и так далее.
И действительно, Макаров ей так и сказал, тут она, как в воду глядела. Игорь Андреевич в то утро выглядел утомленным, и говорил с Надеждой Ивановной вяло и неохотно. Сразу было видно, что у майора какие-то неприятности. Сказал, чтобы продолжала расследование, и посоветовал выяснить, действительно ли Древяскин служит почтальоном.
Пришлось тащиться на Главпочтамт, где в отделе кадров сидела хитроглазая и худая шатенка, которая сидела за большим столом. Она все время ерзала на стуле, будто сидела на горячей плите. На приветствие кивнула головой и продолжила грызть шариковую ручку. На мониторе компьютера висели розовые стринги. Когда она оторвалась от своего занятия и подняла глаза на пришедшую, которая протянула ей удостоверение сотрудника УВД, она повернула голову набок, незаметным движением сняла трусики с экрана и, улыбнувшись, сказала:
— Постирала, а монитор тепленький.
