родственник?
— Йа! Но в большей степень — коллега. Наша степень родства есть была очень дальний. Мы с ним никогда лично не встречайтся. Только переписка. Он страдайт от тяжелый заболевание, но есть имейт достаточно мужество и медицински познаний чтобы спокойно, точно и объективно документировайт свой состояний в письмах. Эти письма есть очень помогайт мне, когда я начинайт изучать медицину. Возможно, это в будущий ляжет в основа работ по избавлению других страдающий от данный недуг. Это есть бесконечно ценно! Я должен был отдать свой дань уважений этот человек!
— О! Я даже не знаю, что сказать! Это, видимо, крайне сильный поступок! Я бы не смог спокойно наблюдать за собственной смертью!
— Йа! Смерть пугает людей. Чувствуя её близость, они есть начинайт паниковать и делайт всякий глупость, — Доктор кивнул в сторону святого символа на надгробье, — Например придумывайт религия.
— О! Вы думаете, что за религией нет ничего кроме страха смерти? А как же прощение, сострадание, любовь, наконец!
— Глупость! Все перечисленный вами чувства есть ничто иное, как проявлений инстинкт присущий любой коллективный животный! Вороны, обезьяны, собаки — все есть способны на подобный поведений, хотя никто не видел ворона или обезьяна в церковь… Хотя это неудачный пример — я лично неоднократно наблюдйт человек неотличимый по поведений от примат на службе.
— Вы посещали церковь? Мама-миа — хотел бы я на это посмотреть!
— Разумеется, я есть посещать её с родители. Однако я с ранний годы иметь пытливый ум и задавайт вопросы. Но вместо ответ следовали наказаний!
— Наверное, вы поэтому так её не любите…
— Найн! Я есть не любить её позже. Когда есть начать заниматься наука. Столько тупой ограничения, которые эти думкопф понаставили на пути познаний!
— О! Понятно. А я вот, наоборот… Помню, в детстве, в школе, нам преподавал местный священник: посвященный Иренеус. Он был очень мягким и добрым человеком, так что мне очень нравились его уроки. Он никогда не кричал на нас, в отличии от других учителей. Я часто разговаривал с ним о всяком. Даже хотел тоже избрать духовную карьеру.
— Вы есть исходийт из личный опыт. А я есть анализировайт все в целом. Если бы любовь, состраданий и прощений были бы исходить из церкви, то концентраций подобный характер внутри неё, статистически, была бы выше, чем среди светский человек. Однако такой феномен нихт наблюдайтся! Наоборот — количество войн и убийств совершенный ради идеал веры, есть свидетельствовайт об обратном. Я нихт встречать ученый, который доказывайт верность свой теорий сжигая оппонент заживо. Нихт историк, который бы призывал к священный война с математик!
— Тут я не могу с вами спорить! Но я, все же, не стану так категорично об этом судить — я не ученый и больше доверяю личному опыту… Вы возвращаетесь на корабль?
— Найн. Я есть хотеть навестить семью покойный — в последний письмо мой коллега упомянул о свой записи и части библиотека который, по завещаний, есть отходить мне.
— Только часть библиотеки?
— Йа! Второй часть, касающийся не интересный мне темы, он есть завещайт другой своей родственнице. Там, в основном, литератур на художественный и исторический тема.
— О! Понятно. Ну, в таком случае, тут наши пути расходятся! Встретимся вечером на борту!
Махнув доктору на прощание, Марио пошел в сторону порта. Доктор, ответив кивком, достал часы, посмотрел на время и, заметив вслух на форбуржском: «Похоже, у меня есть время перекусить…», направился в сторону городской площади.
* * *
Сидя за столом на корме, Капитан с Боцманом заканчивали прикидывать, сколько и чего им понадобится для длительного перехода к островам. Дело это было не простым — во первых, приходилось учитывать не только запасы еды, медикаментов и запчастей, но и зубных щеток, постельного белья, лампочек, иголок и прочей на первый взгляд незначительной фигни, отсутствие которой, однако, способно здорово попортить нервы. Например, кисточка — копеечная вещь, но где ее посреди моря взять? И сколько их понадобится? Вопрос? Вопрос! Приходилось тщательно обдумывать все аспекты морского быта, чтобы ничего не упустить. А тут еще, «во-вторых».
Во-вторых, несмотря на то что вся команда была отпущена на берег, постоянно кто-то шарахался вокруг, отвлекая и дергая. Сперва приперся этот Михай. Капитан подумывал, в начале, послать его, но потом, услышав говор и увидев реакцию, решил пообщаться.
— «Курва», говоришь… Да по мне — называй как хош, лишь бы в дело гож.
— Я пан капитан, роботи не боюся. Было б справу.
— Че то говор, для кшездца у тебя странный…
— Я пан капитан, моге и на кшездском только мало правдоподобно же зразумеешь. Бо видже, же не з наших краведж и трудно зрозумеч езык.
— Ага… А вот это кшездский был… — Капитан понимающе кивнул, — Ладно, ты прав, так я понимаю гораздо хуже. Ты сам-то откуда?
— С Кресов. Це близ вас.
— А! Ты с Приполья! Я то думаю, — че то знакомое! Были у нас в мореходке ребята с ваших краев! Почти, считай земляк!
— Так… Земляки… — мрачно кивнул Михай, — Якщо б ви ще по нашим головам кожну вийну не ходили, було б зовсим добре.
— Не смог удержаться, да? Ну да хрен с ним, — отмахнулся Капитан, — Ты лучше скажи, какой у тя опыт? Сразу говорю — учить нам некогда. Нам опытные люди нужны.
— Перепрошую пан капитан — це нервное… А шо до опита, так його у мене в части механики богато! Я на пловждецком казенном заводе працював. Гвинтивки та гармати робив.
— Оружейник? Это хорошо. А с двигателями у тебя как?
— Дюже добре. Писля заводу мотористом на дизели працював, на електростанции. Весь цей клятий движок облазив — розсипався на ходу, собака! Тут же працював лифтером, так що, и до такого обрудованя имею некоторый опит.
— А че к нам засобирался?
— Так склалося…
— Набедокурил? Ты не боись, у нас тут беглых — полэкипажу. Просто шоб знать. Ищут?
— Ни. Пока ни…
— «Пока»?
— А дали — як пиде…
Капитан откинулся на спинку стула и принялся раскуривать трубочку. Михай молча ждал, пока он примет решение.
— Ладно. Жди тут — сейчас Амяз вернется, на тебя глянет и будет по тебе окончательное решение.
— Може, щоб не просто так чекати, я займуся чим?
— Может и займись. Вон, если ты оружейником был, возьми листок и накидай чертеж тумбы под пулемет, и прикинь где ее разместить, чтобы углы обстрела были максимальные. Листок, карандаш и линейку тебе Боцман выдаст. А мне не мешай — я делом занят…
Кивнув, Михай пошел к Боцману, а Капитан снова засел
