икру можно раньше отправить, а рыбке надо подо льдом полежать. Ведро икры и двадцать хвостов возьми с собой, дотащишь».
« Дотащу, – кивнул я – чего тащить, с машины в вагон, а в Уссурийске, из вагона в машину».
Вошел Валентин, снял штормовку, сапоги, попросил разрешения и сел за стол.
« Чего так быстро – поинтересовался Андрей, наливая прапорщику, – неужели всё сложили, все сто десять».
« Показал народу, как надо делать, – ответил Жидков – посмотрел за ними, работают без ошибок, чего же дальше над душой стоять».
« Доверяешь, – заострился комбат – а, если напортачат, товар в бригаду везти, если бы себе, а то комиссии по портфелям рассовывать. Александру, между прочим, отвечать потом за нас».
« Товарищ капитан – не сговариваясь, хором сказали мы с Жидковым, и рассмеялись все, втроем, а Валентин продолжил – всё будет нормально, что Вы, ей-богу. Вы себе не ту профессию выбрали, Вам надо было в повара идти». « Пошути мне, пошути, – миролюбиво пригрозил Андрей – после ужина сходи, проверь всё-таки».
Утром, перед отправкой, комбата вызвали к рации. Он вернулся через десять минут и уселся на кровать.
« Отбой – сказал он, – будем ждать народ. Из батальона передали просьбу команду с Маш. Завода забрать, часа через два они обещались быть в роте».
Обещанных прождали до обеда. В офицерскую комнату столовой скромно постучали, комбат, оторвавшись от тарелки, разрешил войти, и в комнату зашли, добры молодцы, в количестве десяти человек. Ростом не обделённые, обмундирование и снаряжение пригнано, ни дать, ни взять команда по биатлону, если не обращать внимание на приличных размеров тесаки, которые висели за поясом у каждого. Насколько мне известно, метание ножей в программу гонок еще не включили. Сложив оружие в угол, половина из которого было явно не отечественное, ребята сели за стол. Самому старшему на вид было около сорока, он и завёл разговор.
« Добрый день, – поздоровался он с нами, – сколько здесь хороших людей».
« Привет, привет Георгий – отозвался Андрей, вставая и пожимая всем руки, – обедать будете?
« Будем, – решил за всех Гера, – кушать хочется всегда, соусом своим угостишь?
Комбат вскинул удивленные глаза на Геру, потом перевел взгляд на Жидкова. Валентин усиленно работал ложкой, не отрываясь от тарелки, не удержался, хрюкнул, и закашлялся, поперхнувшись едой. Гера, который сидел рядом с ним, с размаха, от души, хлопнул его ладонью по спине.
« Будь здоров, Валентин, – он положил ему руку на плечо – не части, смотри, аж вспотел за работой».
Жидкова колотил кашель, похоже, кусок крепко засел у него в горле. Пришлось Гере еще пару раз долбануть его по могутной спине. « Валентин – комбат смотрел на Жидкова – ты, что ли, напел про меня». « Ничего я не пел, – прокашлял Валентин, – рассказал просто о Ваших рецептах, хорошо, мол, получается».
В это время бригаде принесли обед, и вся компания взялась за ложки. Гости ели споро, не отвлекаясь на разговоры. Самый младший из них был чуть постарше меня, все остальные, как на подбор, от тридцати до сорок, не считая одного кряжистого мужика.
« Вы одни, или с грузом» – Андрей смотрел на Геру, подсчитывая в уме грузоподъемность наших катеров.
« Нет, одни – Гера оторвался от тарелки, – добыча отдельно от нас уехала. Если, паче чаяния, в Амурске, на берегу нас не встретят, с машиной поможешь, до Комсомольска».
« Только на дежурной, в кузове, – ответил комбат, – легковушек на Вас не наберу».
« Не графья – согласился старшой – нам бы домой скорей, второй месяц путешествуем».
« Не торопитесь, ребята – комбат поднялся из-за стола – сейчас второе и третье принесут, пошли, Саня, покурим перед дорогой».
« Кто это » – был мой первый вопрос, когда мы вышли из столовой.
« Повезло тебе, – улыбнулся Андрей, – удалось познакомиться с самой знаменитой бригадой. Весь Дальний Восток про неё знает, промысловики от Бога. Главный инженер Машиностроительного завода в Комсомольске их поштучно, пять лет собирал».
« Ничего не понял » – я стал трясти головой.
« Чего ты не понял, – обострился комбат, – я тебе толкую, что они с Маш. завода. Знаешь такой. Половина Комсомольска-на-Амуре на нем работает, тысяч пятьдесят, а то и больше, кто их там считал. Мужиков этих там специально числят, кого в слесарях, кого в писарях. С ними на промысел попасть, люди годами в очереди ждут, да и то, берут не всякого. На завод каждые пол года из ЦК комиссии приезжают, это тебе не 775 УВСЧ, а всех остальных, включая Генеральный Штаб, и не сосчитаешь. Все охоты, рыбалки, женьшени, лимонники, всё на них. Оружие ты, небось, видел.
В дверях появился Жидков, увидев его, комбат поманил его рукой, приглашая присоединиться к нам.
– Иди-ка сюда, балабол – весело начал Андрей, но, вглядевшись в пасмурное лицо подчиненного, озабоченно спросил – ты чего Валь, да бог с ним с этим соусом.
– Пса своего вспомнил – коротко ответил Жидков.
– Это с ними он погиб – спросил комбат – шум был, а что конкретно не слышал.
– У Геры расспрашивай – ответил Жидков – а мне вспоминать не хочется, жалко Серого, такой отваги и верности к человеку я больше не встречу, через нее он и погиб».
Валентин полез в карман за сигаретами, прикурил от моей, и побрел к катерам. Из столовой, один за другим, стали выходить промысловики.
« Ну что, командир, – Гера подошёл к нам, вытирая губы, – тронулись».
« Да, сейчас, – комбат кивнул головой, – идите, рассаживайтесь, а я до рации добегу, попробую еще раз связаться с батальоном».
В командирский катер, кроме меня, сел Гера и еще четыре мужика, остальные погрузились к Валентину. Он шел первым, мы сзади, у него на волне. Шли в пол силы, не форсируя движками. Работа закончилась, теперь надо спокойно добраться до дома. Кому до дома, а кому, и думать про это не хочется. Как там сейчас Людмила, дочь моя, ни разу еще не увиденная, родители, до них еще целый год, как его прожить горемыке, всеми покинутому. Вспомнился, ни к селу, ни к городу мой старый двор, где я прожил с рождения до 16-ти годов. Знаменательный был двор, второго такого в Горьком не найти было. Одним забором объединял восемь домов, три спортплощадки, сараи возле каждого дома, сады, гаражи, детские площадки, палисадники. Занимал он целый квартал, и назывался, на местном наречии, « Белые дома». Строился двор, единым целым, в 36-ом году, для служащих тогдашнего.
