— Сэм сказал, что скоро начнет пить витамины для укрепления выносливости.
— Пусть и мне принесет пару ящиков, — подмигнул Макс, снова вызвав улыбку.
Но, она тут же сникла, потому что мысли о разговоре с Артуром не оставляли её.
— Что с тобой? — спросил Макс. — Неужели ты все еще переживаешь из-за соревнований?
— Не могу ничего поделать со своим честолюбием, — ответила она. — Я спокойна уже, но осадок остался. Ты же знаешь, как я хотела быть первой.
— Знаю, и считаю, что ты и есть.
— Мы шли вровень, разбили все мишени и показали отличные результаты, но я проиграла ему одно очко!
— Вдумайся в слова, Эм! Ты промахнулась лишь раз, один только раз, а общее количество твоих очков зашкаливает.
— Но у него все равно больше…
— Да, больше. Ну и что? Вы, да простят меня ребята и я сам, оба показали высший пилотаж! Альгадо — сильный соперник, и давай просто признаем это — он победил заслуженно. Я такого еще не видел, честно.
Эмма вздохнула. Да, Макс был прав, он говорил то, что есть на самом деле. Демиен Альгадо — непревзойденная сволочь и хам, но при этом, он также умный и талантливый парень, и его спортивное «ай-кью» тоже было на высоте. А она просто потеряла контроль над эмоциями, и это был отличный урок.
— Эм, ты взяла серебро, но все видели, как ты «отдавила ему пятки». Ты почти разбила его. Да что там, победа в одно очко у девушки сродни…
— Поражению, — громко закончила Кира, закрывая за собой дверь.
— Как ты?
— Дверь надо запирать! — заметила она.
Повернув защелку и разувшись, она спокойно подошла к столу и села на свободный стул.
— Макс, сделаешь мне чаю, пожалуйста?
Открыв рот от удивления, он молча кивнул и встал из-за стола.
— Ты пришла… — начала Эмма.
— К тебе, — ответила Кира, роясь в своей сумке.
Спустя пару секунд она достала оттуда золотой кубок-2012 по стрельбе.
— Это же…
— Кубок.
Макс принес чаю обоим и сел рядом с ними.
— Но почему он у тебя? И… я ничего не понимаю.
— Он твой.
— Что?
Кира сделала один большой глоток и вернулась в реальность.
— Демиен решил, что он твой.
— Дем… мой? — опешила Эмма. — Он так сказал?
— Вообще-то нет, — грустно улыбнулась блондинка. — Он его выбросил.
— Выбросил? — вскричали вместе Эмма и Макс.
— Тише вы, — зашипела Кира, — у меня одни уши!
— Прости, — выдохнула Эмма. — Ты меня вконец запутала. Что случилось? Почему он отказался от награды? Я не поверю, что это просто так. Должно быть что-то.
— А точнее кто-то, — направила Кира. — Диего Альгадо снова повздорил с моим… с ректором, и он сказал, — она почти гневно посмотрела на Макса, от чего тот сжался на своем стуле. — А он сказал ему то же самое, что только что говорил тебе Сваровский. Не знала, — с укором обратилась она к Максу, — что у вас на двоих один сборник афоризмов! Отец Демиена всегда был слишком требователен к нему: семейные традиции, манера поведения, контакты, спорт — он контролирует все.
— Странно, — задумался Макс, — а я думал, что Альгадо никто не указ.
— Ему и не указ! — огрызнулась Кира. — Я не знаю человека более волевого и упрямого в своих убеждениях и действиях, чем Демиен. Порой кажется, что его ни чем не возьмешь. Но у всех есть слабые стороны, у Дема тоже, и одна из них — это его отношения с отцом. Ведь ровно насколько много он требует от сына, настолько тот старается оправдать ожидания. И, ему не важно, кто на пути — он готов на все, лишь бы отец гордился им.
— Но это смешно, — воскликнула Эмма. — Он же не может побить все рекорды.
— Ну, как ты сама сегодня убедилась, он весьма в этом преуспел.
— Тогда в чем же дело? — спросил Макс. — Разве его отец не рад, что он снова победил?
Кира молча посмотрела ей в глаза и Эмма поняла:
— Значит, не рад.
— Более того, — Кира пододвинула приз ближе к Эмме, — он отчитал Демиена на глазах у всех ваших друзей. Он не имел целью публичное унижение, но это не меняет того факта, что они все слышали и почти все они позволили себе вставить острое словечко, когда Диего оставил его одного.
— Он заслужил это, — отозвался Макс и снова вжался в спинку стула.
Эмме показалось, что Соболева вот-вот бросится и задушит его.
— Да, — согласилась она, — он заслужил, потому что вывел меня из себя перед началом упражнения. Он заслужил это, потому что сам поступает точно так же всегда, он заслужил, того, чтобы с него сбили спесь! — с чувством говорила она и Макс было воодушевился, а Кира поникла, но тут её речь сменила направление, не веря себе, она продолжила: — Но, он так же полностью заслужил свою победу. Он лучший стрелок — не профессионал, которого я видела в своей жизни, — вздохнула девушка. — Думаю, ему позавидовали бы многие участники международных соревнований.
— У тебя что температура? — шутя спросил Макс.
— Ты, правда, так думаешь? — с надеждой спросила Кира.
— Да, думаю. Только пусть это останется между нами, хорошо? Мне совершенно не хочется, чтобы Альгадо возомнил, что я, э… как бы это оформить?
— Стала частью его фан-клуба? — предположила Кира улыбаясь.
Похоже, это её забавляло.
— Совершенно верно. Потому что это не так. Я, как и раньше считаю его наглым хамом, и меня тошнит, когда нам приходится разговаривать… Но я не могу и не хочу быть настолько субъективной, чтобы мои чувства мешали мне видеть истину, — она протянула руку и взяла приз, — этот кубок по праву принадлежит ему.
Кира улыбнулась снова, и Эмме показалось, что блондинка испытывает облегчение.
— Я знала, что твоя слава доброго, отзывчивого и справедливого человека — не пустой звук, — сказала она поднимаясь. — Значит, я обратилась по адресу. Мне нужна твоя помощь.
— Помощь? — не поняла Эмма. — В чем?
— Я пыталась уговорить Демиена взять награду, но он твердит, что отец прав, и он не выиграл…
— Только не говори, что ты пришла просить меня…
— Поговори с ним, — продолжила Кира, и Эмму бросило в холодный пот. — Он не хочет слушать меня, потому что знает: я всегда была, есть и буду рядом, но порой, я слишком жалею его, и он не верит, что я искренне считаю его победителем.
Эмма покачала головой.
— Ты — другое дело. Он знает, как ты к нему относишься, вы — соперники по нескольким позициям, и если ты, та кому нет до этого дела, отдашь ему кубок, возможно шестеренки в его мозгу встанут на место.
Мысли лихорадочно крутились в её голове. Эмма знала, что Кира права насчет её чувства справедливости, и хотя все внутри неё кричало: «так ему и надо», это самое — зловредное чувство, уже определило ход событий.
