Джеминг не успел. Подошел Боцман и махнул всем следовать за ним в столовую.
— Так. Вон ваш стол. Еда сейчас будет. Если кому нужна медицинская помощь, то говорите — доктор вас осмотрит. Хотя он и так вас осмотрит. Вечером выдам вам матрасы. Спать будете тоже здесь. На офицерскую палубу не ходить. В кубрики экипажа тоже. Гальюн для вас в кормовой надстройке.
— Давай сразу говори, куда еще не стоит соваться, — попросил Слободан, — Чтобы потом проблем не было.
— В машинное, на мостик, к орудию, к зенитке, в мои склады. Диван и стол со стульями для офицеров. Проигрыватель с пластинками тоже. Экипаж от работ не отвлекать. К капитану обращаться: «Товарищ Капитан», к девкам не лезть — рожу разшибу.
— А есть девки? — встрепенулся Брава.
— Да. Четыре штуки, но я вас предупредил. И у нас Старший Механик — саргаш. Так что, кто на них косо смотрит — имейте ввиду. Любой выебон в его сторону и до суши будете добираться вплавь.
— А если я на нелюдей косо смотрю? — с вызовом поинтересовался Физель.
Боцман смерил его недобрым взглядом, потом презрительно фыркнул.
— Тогда хреново быть тобой. Потому, что у нас их тут двое, причем один из них — Зам по Боевой. И если ты решишь на него повыебываться, то нам тебя даже за борт выкидывать не придется. Он тебя прямо на месте на ленточки распустит. Понял?
— Я за ним послежу, — уверил Слободан, — Это все?
— Вроде все… Ах да — птицу тоже не трогать. Она у нас за дозорного, стоит на довольствии и член экипажа. Так что сидите себе тихонько, не нарывайтесь и, глядишь, до порта дотянете. Если будет скучно — вон там книжки всякие.
— А в карты можно? — поднял руку Брава.
— Только на сигареты.
— А есть сигареты?
Брава, которого после крушения не так мучал скудный паек и туманные перспективы, как отсутсвие курева, аж подскочил. Боцман, посмотрев на него, вздохнул и порывшись в карманах кинул ему початую пачку.
— На. Но экономь. Тут курильщиков — полэкипажа и на тебя мы не рассчитывали. Курить строго на палубе. Окурки за борт не бросать: Капитан увидит — будешь за ним нырять, потом есть перед строем.
— Были прецеденты?
— А то! Ладно — я пошел вашего дурачка откачивать. Ему Старпом хочет пару шуток рассказать.
— Смешных?
— Других не знаем…
Боцман вышел, а Слободан с злобной гримасой повернулся к Физелю.
— Слушай, Посвященный, ты совсем дурак, как Пратт, или у просто на встречу со своим работодателем торопишься?
— Нелюди — твари Безликого!
— А вот здешний капитан так не считает.
— Богохульник ебаный…
— Ну иди — скажи ему это.
— Не искушай меня без нужды.
Дверь камбуза распахнулась и в столовую вошла Барабашка с дымящейся кастрюлей. Дядя Ши с сыном немедленно кинулись помогать ей накрывать на стол благодаря и кланяясь. Остальные сидели и пялились. Дело в том, что на камбузе было жарко — работающая плита и парящие кастрюли быстро устраивали там сауну, несмотря на все ухищрения механиков по совершенствованию вентиляции. Поэтому Барабашку не устраивали стандартные рабочие робы и она просто взяла майку капитанского размера и использовала её вместо легкого халатика. Если одеть поверх фартук — получалось вполне цивильно. Сзади и с боков виды правда были такие, что дух захватывало, но никто не жаловался. Когда Барабашка удалилась, Брава восхищенно протянул «Ола-ла…» и ткнул Физеля, который застыл как статуя в музее, локтем под ребра.
— Заказывал голых блудниц?
— Не гневи Его без нужды… — буркнул Посвященный и подняв глаза вверх страдальчески поинтересовался, — Творец наш Всемогущий! Прости меня недостойного за дерзость сию, но по моему ты уже выебываешься…
— Вы, кстати, говорили, что голыми блудницами только клир искушают…
Брава, орудуя ложкой, нагрузил себе полную тарелку каши и украсил все это сверху короной из гуляша, потом посмотрел на дверь за которой скрылась Барабашка и причмокнул.
— Не знаю как остальные, а я искушен. Это означает, что я клир?
— Это означает, что ты долбоеб, — пояснил за Физеля Слободан, — Тебе чего сказали? «Рожу разшибут!» Тем более что, судя по размеру, эти сиськи не в матросской койке паркуются.
— В офицерской… Это Старпома самка… — раздался сзади вкрадчивый мурлыкающий голос.
— Епт… — Слободан от неожиданности чуть не навернулся на пол, — Кто здесь!?
Повернувшись, он увидел Ура который, пока они были заняты раскладыванием еды, просочился внутрь и уютно развалился на диване.
— Изыди! — взметнулся Физель, но Тролль с Бравой зажали его плечами и усадили на место.
— А… Ты тот самый шаман который нелюдей не любит?
— Посвященный!
— А разница?
— Шаманы у дикарей!
— При Боцмане это не ляпни. Он как раз из этих… Хотя цивилизованнее тебя будет.
— Ты охуело, отродье Безликого, так со мной разговаривать!?
— Чье я отродье мне прекрасно известно — своих родителей я знаю. А будешь на меня шуме-у-эть… — Ур зевнул, демонстрируя тонкие острые клыки, — Я тебе лицо обглодаю…
— Отродье Безликого? — появившаяся в дверях Лисса поправила очки, — Вы хотите сказать, что нелюдей сотворил он?
Пройдя к дивану она села и принялась чесать Ура, насмешливо глядя на Посвященного. Тот, красный от негодования, попытался снова вскочить, но ему не дали.
— Да! Да, сосуд греха ехидный! Эти блядские твари — дело рук Безликого!
— Ну тогда вы, Посвященный, еретик!
— Я еретик!!?
— Именно… На Кастрском соборе 86 лета основания было постановлено, что у Безликого отсутствует сила творения, и любые утверждения о том, что тот может что-то создать, являются ложными и еретическими. Так что, если вы заявляете, что Безликий создал нелюдей — вы еретик. С чем вас и поздравляю…
— Умэ-эм-эээ… — выдал Физель сдуваясь словно проткнутое колесо.
— Представляю, как вам сейчас неудобно… Это от того, что вы книжку читаете все время одну и ту же, а надо разные…
— Баба неразумная…
— Breite Stirn, wenig Hirn. То, что у вас большая кастрюля на плечах, не мешает ей быть пустой, — ухмыльнулась Лисса. — Но, если вы хотите, чтобы Я еще что-то рассказала ВАМ, о тонкостях ВАШЕЙ религии, то я всегда к вашим услугам. Обращайтесь…
— Вот поэтому и нельзя бабам образования, — буркнул Посвященный, но шепотом, чтобы Лисса не услышала, — Они от него портятся… А ты чего ржешь, язычник?
Тролль, которому адресовалась последняя фраза, еще раз довольно хмыкнул и, показав Посвященному жест означавший «тебя поимели», принялся накладывать себе добавки. Слободан, мрачно слушавший всю эту пикировку, огляделся и встретился взглядом с Джемингом, который сидел с умиротворенным видом и легкой полуулыбкой на лице.
— А ты че такой довольный?
— Чистый корабль, вкусная еда, образованная публика
