Сквозь ковёр Пескад ничего не видел, зато слышал каждое слово.
– Сава, – сказал Саркани, – завтра утром мы уедем отсюда в другое место. Но до отъезда я хочу получить от вас согласие на брак и немедленно совершить церемонию. Всё готово, и сию же минуту мы с вами…
– Этому никогда не бывать! – холодно и решительно проговорила девушка.
– Сава, – продолжал Саркани, словно не слыша её слов, – в наших общих интересах вы должны добровольно дать согласие на брак, поймите же, это необходимо в наших общих интересах!..
– У нас с вами нет и не может быть общих интересов!
– Берегитесь!.. Разрешите вам напомнить, что вы дали мне это согласие в Рагузе.
– На то были причины, которых теперь нет!
– Выслушайте меня, Сава, – продолжал Саркани, стараясь говорить спокойно, хотя в голосе его звучало крайнее раздражение, – в последний раз прошу вас дать мне согласие…
– Я всегда буду отказывать вам, пока у меня ещё есть силы.
– Так у вас их скоро не будет! – воскликнул Саркани. – Не доводите меня до крайности! Да, Намир сумеет сломить ваше сопротивление, если это потребуется! Вы слишком злоупотребляете своей властью надо мной! Не упрямьтесь, Сава! Имам здесь, он готов освятить наш брак по обычаям этой страны – моей родины!.. Следуйте за мной!
Саркани приблизился к молодой девушке, но Сава вскочила с места и отбежала в глубину комнаты с криком:
– Негодяй!
– Идёмте!.. Идёмте же, – повторял Саркани, уже не владея собой.
– Никогда!
– Ах так!.. Ну, берегитесь!
И Саркани, схватив девушку за руку, хотел вместе с Намир увлечь её в "скифу", где их уже ждали Сиди Хазам и имам.
– На помощь!.. На помощь!.. – закричала Сава. – Ко мне, Петер Батори!
– Петер Батори?! – насмешливо спросил Саркани. – Ты вздумала звать мертвеца!
– Нет!.. Он жив!.. Ко мне, Петер!
Эти слова повергли в ужас Саркани: он словно увидел свою жертву, вставшую из гроба. Но тотчас же опомнился. Как? Петер Батори жив?!. Петер, которого он поразил собственной рукой и чей труп похоронен на рагузском кладбище!.. Пустое, это лишь бред сумасшедшей девчонки: Сава, возможно, помешалась от горя!
Пескад между тем слышал весь разговор. Заявив Саркани, что Петер Батори жив, Сава поставила на карту свою жизнь – это не подлежало сомнению. И Пескад готов был выскочить из своего убежища с ножом в руке, если бы негодяй решился на крайние меры. Тот, кто думает, что славный малый не решился бы убить Саркани, просто не знает Пескада!
Но до этого не дошло. Саркани вдруг схватил Намир за руку и выбежал с ней из комнаты. Было слышно, как снаружи щёлкнул замок. Сава осталась взаперти в ожидании своей участи.
Развернув ковёр, Пескад в мгновение ока появился перед девушкой.
– Идёмте! – прошептал он.
Вынуть дверной замок, отвинтив его отвёрткой, – в замечательном ноже, подаренном доктором, были всякие инструменты, – оказалось для Пескада самым простым делом: он выполнил эту работу быстро и бесшумно.
Открыв дверь, Пескад неслышно двинулся по галерее, держась у самой стены. Сава шла за ним.
Было около половины двенадцатого. В окнах «скифы» ещё виднелся свет. Пескад решил, что не стоит проходить мимо этого зала, и направился в противоположную сторону, откуда надеялся выйти по коридору в первый внутренний двор.
Беглецы дошли уже до конца коридора. Оставалось несколько шагов до лестницы минарета, как вдруг Пескад замер на месте и удержал Саву, схватившую его за руку.
Трое мужчин расхаживали в первом дворе возле бассейна. Один из них – это был Сиди Хазам – отдал какой-то приказ своим спутникам. Они тотчас же побежали вверх по лестнице минарета, а мокаддем вошёл в одну из соседних комнат. Пескад понял, что Сиди. Хазам решил установить наблюдение за окрестностями дома. Следовательно, когда они с девушкой поднимутся на кровлю, там уже будет выставлена стража.
– Ну что же, рискнём жизнью! – сказал Пескад.
– Да, рискнём! – отозвалась Сава.
Пройдя по галерее небольшое расстояние, отделявшее их от минарета, беглецы с крайней осторожностью поднялись по лестнице. На последней ступеньке Пескад остановился.
Ни малейшего шума на кровле, не слышно даже шагов часового.
Пескад тихонько отворил дверь и в сопровождении Савы стал осторожно пробираться вдоль зубчатой стены.
Вдруг с верхней площадки минарета раздался крик часового. В тот же миг другой часовой набросился на Пескада. Намир устремилась на кровлю, а за ней из всех внутренних дворов спешила стража Сиди Хазама.
Неужели Сава отдастся в руки врагам? Ни за что!.. В плену у Саркани она погибнет!.. В тысячу раз лучше смерть!
И, вручив свою душу богу, отважная девушка подбежала к краю кровли и бросилась вниз.
Пескад даже не успел её удержать. Оттолкнув набросившегося на него стражника, он ухватился за канат и мгновенно очутился у подножья стены.
– Сава!.. Сава!.. – крикнул он.
– Вот она, барышня! – ответил хорошо знакомый голос. – Цела и невредима!.. Я вовремя подоспел, чтобы…
Крик бешенства и шум падения заглушили слова Матифу.
Не помня себя от ярости, Намир бросилась вслед за ускользающей от неё добычей и разбилась насмерть, как разбилась бы и Сава, если бы её не подхватили могучие руки Матифу.
Доктор Антекирт, Петер и Луиджи догнали Матифу и Пескада, бежавших по направлению к морскому берегу. Сава, хотя и была без чувств, казалась легче пёрышка нёсшему её на руках провансальскому Геркулесу.
Через несколько минут Саркани и два десятка вооружённых людей бросились по следам беглецов.
Когда эта банда добралась до маленькой бухточки, где стоял на якоре "Электро-2", доктор и его спутники уже были на борту. Несколько оборотов винта, и быстроходное судно оказалось вне досягаемости для преследователей.
Придя в сознание, Сава увидела склонившихся над ней доктора и Петера Батори. Узнав, что она дочь графа Матиаса Шандора, девушка бросилась в объятия отца!
Через пятнадцать часов после того; как «Электро-2» покинул берега Триполитании, он был замечен сигнальщиками Антекирты и в тот же день к вечеру бросил якорь в гавани острова.
Легко себе представить, какая встреча ожидала доктора и его отважных спутников!
Сава была теперь вне опасности, и всё же решили до поры до времени никому не говорить, в каком родстве она находится с доктором Антекиртом.
Граф Матиас Шандор не хотел открывать своего настоящего имени до завершения дела всей его жизни. Но уже одна весть о том, что приёмный сын доктора, Петер, объявлен женихом Савы Шандор, вызвала в Ратуше и в городке Артенаке всеобщую радость.
Нетрудно понять, что пережила госпожа Батори, когда Сава была возвращена ей после стольких испытаний! Силы девушки быстро восстанавливались, ведь счастье – лучший лекарь.
