последнем листе без причуд и прикрас говорилось о казни всякого, кто поднимает бучу.
Откинув лист на край стола, я продолжил работу, всё больше погружаясь в рутину канцелярии и надеясь, что поскорее объявится Тобирама или кто-то его уровня, чтобы я смог сбежать отсюда.
Руки прямо чесались разломать всё в пух и прах, но, представив выражение лица Джуна, я смог взять себя в руки, ставя очередную подпись на перераспределение снабжения.
С нашего участка фронта уходило много припасов, которые теперь отправятся в Чай и на границу Дождя. Хотелось бы ещё как-нибудь помочь стране Моря, но туманники заняли всю акваторию и теперь ни один корабль там не пройдёт без армии сопровождения, что скорее только привлечёт внимание носителей демонов. Уж эти ублюдки будут рады зараз убить несколько сотен шиноби.
Новый документ, новый отчёт.
Почерк Джуна я узнал моментально. Небольшой шифр, который скорее поможет против случайных глаз, но учитывая, что смысл написанного поймём только мы с ним, даже в нём не было особого смысла.
«Бочки доставлены. Все. Буду работать по ситуации».
Удовлетворительно кивнув, я сжёг бумагу над свечой, завороженно смотря, как сгорающие угольки падают на стол и за его пределы.
__________
Прошло ещё несколько недель, когда наша война постепенно приобрела позиционный характер. Захватывался небольшой форт, вокруг него разбегались патрули, уничтожая ловушки и секреты, расставляя свои, и так из раза в раз, только цвета шиноби менялись.
Самые сильные шиноби не вмешивались в эту игру, но я был уверен, что Тобирама, Муу и Генгецу чувствуют, что скоро всё изменится. Только непонятно, кто же сделает первый ход.
Сейчас джинчурики активно сражаются только на стороне Тумана далеко в море, там, где не смогут повредить что-то действительно важное и смогут не помереть по глупости. А сильные шиноби уровня Каге или чуть пониже действуют в составе отрядов, обычно оставаясь в тылу, чтобы помочь в случае поражения правильно отступить.
После того, как хранителя трёххвостой черепахи чуть не убили в одном из туннелей, больше Мизукаге не отпускает своих зверюшек погулять и держит рядом с собой. Хотя возможно, это связано с тем, что на него уже совершили два покушения и одно чуть не закончилось успехом. Лишь присутствие рядом носителей хвостатых помогло Генгецу выжить. Оба носителя были преданы ему до глубины души и прикрыли своими телами арбалетный болт, обвешанный взрывными печатями.
Это стало первым сигналом для пересмотра своих решений и Мизукаге нас не разочаровал. Большая часть войска Тумана покинула острова и сейчас отправлялась к побережью, где они должны будут ударить, но пока никто точно не знал, куда. Станем снова мы их целью, или Генгецу попробует другую страну на зубок..?
Было бы неплохо, если бы он начал втягивать Облако в войну, а то больно уж тихо на границе у этих чернокожих. Пара стычек с листом — это совсем не то, чего мы ожидали.
Никто не знал, чего ожидает Второй Райкаге и будет ли он вообще участвовать в войне, но не думаю, что ему дадут отсидеться. Если просто оставить Облако в стороне, то по завершению войны они смогут диктовать свои условия всем своим соседям. Уверен, Тобирама, Муу и Генгецу понимают это.
-Надеюсь, что понимают...
Прошептав себе под нос, я вытащил новый документ, в котором говорилось о переводе шиноби поближе к месту фронта. Нахмурив брови, я начал вчитываться в бумаги, ведь обычно такие мелкие запросы выполняет кто-то из аналитиков, секретарей или подчинённых Джуна, а скорее всего они все вместе. Но увидев фотографию на второй странице, я понял, почему это попало ко мне.
С фото вверху на меня смотрела Ханако, сурово хмуря брови, пытаясь показать серьёзность своих намерений. Моментально печать с отказом оказалась у меня в руках и, не теряя ни секунды, я обрушил её на бедную бумагу, со всей силы вдавливая в стол.
-На фронт захотела пробраться? А вот тебе, а не фронт. Дурёха сумасбродная.
Написав приписку к документу, отправил жену работать с помощью силы Шукаку на шахты, где она будет помогать вытаскивать особо глубокие залежи.
Раз в ней столько энергии и рвения, пусть поможет армии в другом месте. Оружие тает прямо на глазах и увеличенные поставки железа будут не лишними.
Удовлетворенный своей шалостью, я даже почувствовал метаморфозы на лице. Коснувшись пальцами губ, понимаю, что впервые с начала войны улыбаюсь простой доброй улыбкой, которая была моим спутником в мирной жизни.
Не тот злобно-яростный оскал, что сопровождает меня на поле боя, я простая радость, так непривычная в военном лагере во время боевых действий.
«Надо написать им письмо. Совсем с работой забыл обо всех. Ханако, детям и Мияко».
Покивав на свои мысли, решил не откладывать в долгий ящик, а то с моими обязанностями и постоянным ожиданием начала активных действий на фронте я легко могу забыть об этом.
Рука уже легла на стол и на мгновение я даже потерялся, не зная, что можно написать родным. О чём и рассказать, что не ужаснёт их и не заставит волноваться. И если Мияко прекрасно поймёт меня, то вот остальные...
Сглотнув вязкую слюну, я погасил волнение, которого не испытывал даже во время битвы с Тобирамой пятнадцать лет назад.
Вдруг полог шатра резко распахнулся, впуская внутрь молодого парня-чунина. На деревянных ногах он подошёл ко мне, передавая послание и вытягиваясь по стойке смирно.
Усмехнувшись от его поведения, отпустил мальчишку обратно, пусть переведёт дух. Ведь, как бы он ни старался, я видел, что он запыхался и устал, пока нёс мне эти вести.
