- Есть. - Озадачено ответил оперативник. А как он, согласен?
Нарком покривил губу. - А это уже второй вопрос. У нас нет, не говорят.- Правильно, я гаварю товарищ Семенов. Майор вскочил. - Так точно. Разрешите идти.
- Ишь ты, обидчивый какой?- Усмехнулся собеседник. - На обиженных, сам понимаешь, в бараке вся работа...
- Сиди и учись. А то, только и умеешь, что ледорубы таскать. - Сыграл интонацией начальник.
Ожидая вызова Говоров, вовсе не скучал, был занят постижением внезапно проявившихся ощущений. - Могу, но как этот механизм запустить? Неизвестно.
От размышлений оторвал голос адъютанта. Он приподнялся из-за стола, и кивнул, приглашая Павла пройти в кабинет высокого начальства. Проходя мимо открытой двери кабинета, соседнего с приемной, Павел заметил огромного человека в офицерской форме. Особенно бросились в глаза его руки. Такими руками, можно было свернуть бычью шею. Охрана? Это правильно, хотя... Павел прошел в кабинет.
Лицо, человека, сидящего в глубине кабинета, оставалось в тени, но что-то подсказало. Это он. Павел замер, отрапортовал. - Товарищ Народный комиссар, лейтенант Говоров прибыл по вашему приказанию.
- Вольно, лейтенант. - Отозвался хозяин.
Он внимательно всмотрелся в простоватое лицо офицера.
- Действительно. - Словно отвечая сидящему поодаль майору, произнес нарком. Хотя, внешность порой обманчива.
- Вот что, лейтенант. Коротко говоря, тебе выпала огромная честь и ответственность. Служить в подразделении, которое...
Звонок, длинный и пронзительный, прервал его слова. Он вскочил, и поднял трубку стоящего особняком аппарата. И одновременно, махнул рукой, выпроваживая присутствующих.
Да, у аппарата. - Сдержано ответил он абоненту. Вызывает? Понял. Скажите, буду через десять минут. Павел, еще не успел среагировать на изменившуюся ситуацию, а непонятно как успевший оказаться рядом, Семенов уже вытянул его из кабинета.
Все, все, считай, аудиенция окончена. Остальное мы, как ни будь сами. - Он повел лейтенанта по пустому коридору. Значит так, Говоров Павел. Сейчас идем ко мне, и пообщаемся. Прорвемся. - Совсем не по уставному подмигнул он младшему по званию.
Они покинули здание, и на той же черной машине выехали из величественных ворот.
Поздняя ночь, как оказалось, вовсе не самое спокойное время для ведомства, которое представлял улыбчивый майор.
-Входи Павел. - Пригласил он гостя, войдя в небольшой кабинетик. Где, на каком этаже, и даже в каком районе столицы он находился Говоров так и не понял. Но явно, не на знаменитой Лубянской площади.
Никакой помпезности, скорее похоже на школу Осовиахима при домовом комитете.
Ободранный диван. Зарешеченное окошко, лампа в сто свечей под засиженным мухами абажуром. Стол и три стула. Вот и весь интерьер. Не считая огромного во всю стену сейфа. Матерого, еще царского. А вот обязательного портрета вождя над столом не оказалось. Висел только легкомысленный плакатик, предлагающий хранить деньги в сберегательной кассе. Мордатый колхозник в косоворотке, скалясь, будто сглупа хватанул стакан уксуса, сжимал в мозолистой руке пачку карбованцев. Заем...
- Вот. Это и есть наше логово.- Семенов точным броском вбросил фуражку на одиноко торчащий из стены гвоздь.
Павел присел на стул, и приготовился к продолжению. А вот хозяин замер на пороге и внимательно, словно сканируя сектора, осмотрел кабинет. Видимо, удовлетворенный увиденным, расслабился и занял свое место за казенным, с традиционным зеленым сукном столом.
Отвечаю на незаданные вопросы.- Опередил Семенов, раскрывшего было рот лейтенанта.
Первое.- Принято решение создать особое подразделение истребительной авиации, которое будет обеспечивать безопасность передвижения высших лиц государства. Твоя кандидатура получила одобрение на самом высоком уровне. Скажу больше. На высочайшем. Усек? То-то.
Однако. Сам понимаешь, дела такие с кондачка не решают. Правильно? Пока создадут оргштатную структуру, То да се. Поставят технику, обеспечат. В общем, время.
А держать тебя мил человек в запасе не разумно. Вот и было принято решение. Послужить тебе пока у нас. Не корчи из себя чучело совы. Нормальная служба. Отдел по специальным операциям. Звучит? А то... Кого ни попадя не берут.
Вопрос второй. Почему тебя. Правильно. Нет у тебя мил человек подготовки, ни знаний. А есть то, чем ты моих орлов сделал. Проглотил бы, глядишь и обошлось, хотя... я и не знаю где бы ты тогда эти месяцы своего самолетика дожидался? Подсказать? Ну, смотри.
А так, и проверка, и польза родине. Логично?
Не перебивай старших. - Шутливо прихлопнул папку, лежащую на столе Иван Пантелеевич. Вот, кстати и дело твое. Хочешь глянуть? Ну и правильно, многие знания, многие печали.
И последнее, по порядку, но не по значению. - Тут некоторые считают нас почти вурдалаками, в человечьем образе... Так вот. Заруби на носу. Говорю один раз. Я, Иван Пантелеевич Семенов, ни одного хорошего человека в расход не вывел. В этом я могу поклясться хоть на партбилете, хоть на Библии.
Есть государство. Хорошее, или плохое. Не важно, но, оно мое. И есть его враги. Так есть, и так будет. И даже через пятьдесят лет, и через сто. А Государство и справедливость несовместимы.
Но, поскольку в своем деле я лучший, то могу себе позволить воевать с самыми матерыми врагами этого государства. И иметь такую роскошь, как чистая совесть.
Павел тупо уставился на майора. - Да что, вы, Иван Пантелеевич. - Наконец выдохнул он. Какой из меня даже не знаю, как сказать... Я же летчик. Мне без неба...
- Стоп, это ты Катерине расскажешь, если случай выпадет... А мне сопли по паркету не стоит размазывать. И так скользко.
Значит ты летчик?
А я, что, по-твоему, контрразведчиком родился? Может, я писателем стать хотел.
И что? Мне теперь прийти в тот кабинет и вот так сказать.- Я писатель, мне без книг нельзя...
Знаешь, Паша, как сказал один, кстати, писатель с большой буквы. Ты его, может быть, не читал, но не суть...
Так вот, сказал он, Паша: " ...Плохо не то, что человек смертен, плохо то, что он внезапно смертен"...
У нас приказы не обсуждаются. Или, или. Пойми, дурак, тебе интересное дело предлагают, а он еще кочевряжится. Ну? А что касается самолета, поверь, если пройдет все, будешь еще и взлетать, и садиться. В хорошем смысле этого слова.
Говоров растеряно оглянулся. " Отказаться? А потом? В лагерь? Но, судя по всему, лагерем тут не обойдется... А родители? Им потом как? Сын враг народа...
- Я согласен.- Он выдавил это словно приговор.
- Что-то мне говорит, ты не понял.- Усмехнулся, враз растеряв благодушие, майор. Не ты согласен, а тебя согласились принять в клуб. А в этот клуб пускают не каждого. И правило здесь одно - служить на совесть. И за честь. Предателей у нас не было, и не будет. Потому, как не живут предатели долго. Вообще не живут.
