В палатке было жарко, железная печурка раскалилась докрасна. Здесь же на шкурах метался в беспамятстве Долган. Женщины суетились у больного.
— Слушай, Аккет, а запасных радиоламп у тебя нет? — спросил Сергеев.
— Известно, есть. У нас все есть. — Пастух достал из-под шкур запасной комплект и, виновато улыбаясь, подал его Сергееву. — Надо же! А я из-за Нельвида совсем голову потерял. Аж неудобно!
— Отлично, — обрадовался лейтенант.
Скоро рация заработала.
— Смотри, ожила, окаянная, — обрадовался Аккет.
— Теперь давай вызывай Дорофеева и проси срочную помощь, — улыбнулся Сергеев, прислушиваясь. — Гудит где-то?
Откуда-то издалека слышался непонятный рокот. Он становился все слышнее, громче. Потом загрохотало рядом, стенки палатки задрожали.
— Вертолет! Ура! — Сергеев выбежал из палатки.
Опарину явно везло. Да иначе и быть не могло! Сергеева он, конечно, узнал, но тот его вряд ли. А если и узнал, что из этого? Опарин сразу понял, что лейтенант ищет Самсонова. При встрече даже растерялся, чуть себя не потопил, но потом успокоился. Пусть ищет хоть до весны, это его дело. Ничего не найдет, Самсонова уже нет — шатун съел, и не он, Опарин, взял у того деньги. Если бы ветерок… Хоть бы самый маленький! Тогда ни одного следа!
А если даже опер начнет подозревать, это его дело. Доказательств никаких! Пока разберется, Опарина в районе не будет. Тю-тю. Слава богу, страна наша большая — есть где скрыться.
И все-таки собак Опарин чуть насмерть не загнал: всю ночь ехал, только перед рассветом дал им отдохнуть часа три.
Когда подъезжал к селу, боялся: что его там ждет? Но потом успокоился. Быстро нашел покупателей. Нарту с упряжкой продал пастуху-оленеводу. Деньги небольшие, но не бросать же их просто так. Продал ружье и палатку. Чем меньше вещей в дороге, тем чувствуешь себя свободнее. Продал, конечно, дешево, но ему ли теперь о деньгах плакать? Деньжата есть! Целый мешок! Егор рассудительно положил его в другой, джутовый, который раздобыл в селе. Туда же забросил пушнину.
Добравшись до аэропорта, Егор толкался среди пассажиров. С мешком он совсем бродяга-бич. Теперь бы заменить корякскую меховую одежду на более современную. Не пойдешь же в кухлянке в городе по проспекту — толпу зевак собирать.
Он сходил в буфет, плотно пообедал и теперь терпеливо ждал, когда кассирша начнет продавать билеты. Но она не спешила. Самолета из города еще не было. Пока прилетит, пока заправится. Время тянулось медленно, и Опарин стал нервничать. «Успею, Сергеев, если даже и поймет что, хотя это маловероятно, приедет завтра-послезавтра», — успокаивал он себя.
Наконец-то кассирша объявила о продаже билетов. Опарин, хотя и уговаривал себя не спешить, первым оказался у кассы.
— Фамилия? — спросила кассирша.
— Зачем вам моя фамилия? — растерялся Егор, опасливо заглядывая в окошечко. Там он увидел сержанта милиции, который сидел за столиком и внимательно рассматривал какие-то бумаги.
— Гражданин, вы что, первый раз летите на самолете? — Кассирша, совсем девчонка, уставилась на него.
— Летал уже.
— Говорите фамилию и давайте паспорт, — потребовала она.
— Опарин, — шепотом назвал свою фамилию и сунул ей паспорт.
— А, шатун? — услышал вдруг Опарин голос за спиной. Оглянулся и замер: за ним стоял лейтенант Сергеев. А с правой стороны еще два крепыша в милицейской форме. Опарин почувствовал, как обмякли его ноги, из рук выскользнул тяжелый мешок.
Здесь и далее в заголовки глав вынесены строки из статей и писем А. Борканюка.
Опришки — участники народно-освободительной борьбы в XVI — первой половине XIX века в Галичине, Буковине, Закарпатье. Боролись против феодально-крепостнического гнета.
Кептарь — гуцульская верхняя одежда.
Беспека — Служба безопасности.
УСС — Управление стратегической службы.
