— Отлично! — не дал ему договорить Ксанти. — Каким может быть диаметр этих труб?
— Вот! — попилил по шее ребром ладони Виктор. — Даже вот! — Он крышей поднял ладонь над головой.
— А как далеко отводятся они за территорию завода?
Комиссар объяснил: бывает, и за несколько километров от заводских цехов.
Андрею тоже не нужно было ничего досказывать — он сразу оценил предложение Гонсалеса.
— По этим трубам и проберемся, если только они не доверху заполнены.
— Доверху не бывает обычно, — жесткое, обросшее колючей щетиной лицо Гонсалеса сейчас изображало подобие улыбки. — Не бывает обычно!
От возбуждения он не мог усидеть на месте, снова вскочил, начал бегать по комнате, как черный зверь, рвущийся на волю.
— Ну, я же тебе говорил — лев, а? — Ксанти восхищенно перевел глаза с Андрея на комиссара. — Великолепно! Вряд ли франкисты догадались охранять выходы из труб. Это не немцы, те учитывают все. Ночью у нас будет связник отряда. Товарищи с завода, уверен, и план коллекторов раздобудут, и помогут пробраться по ним. Готовьте людей и все необходимое для операции. — И снова весело улыбнулся. — Лев у тебя комиссар, а? Тигр!
Седой коронель промолчал. Только кивнул, как бы давая «добро» этому плану.
Артуро и Гонсалес вернулись в Мору. Теперь предстояло приготовиться к операции, продумать каждый шаг.
На следующий день приехал и Ксанти. Он привез план коллекторов и обнадеживающее известие: одна из труб сбрасывает отходы в излучину самой Тахо, в двух километрах от заводской территории. Охраны на выходе, конечно же, нет, но имеются заградительные сети. Уровень сточной воды невысок, однако она насыщена различными кислотами, и в трубе могут скопиться ядовитые испарения. Нужно особенно позаботиться об одежде и обуви, обязательно прихватить противогазы. В назначенное время у выхода из трубы диверсантов будут ждать проводники.
Обсудили весь ход предстоящего рейда. Решили создать две группы. Первая, самая многочисленная, — группа прикрытия. Она форсирует реку, завяжет бой, отвлекая внимание на себя. Следом за ней переплывет Тахо вторая группа, она по трубе выйдет на заводскую территорию и заложит взрывчатку в подземном складе.
— Ну, желаю успеха, джигиты. Сами понимаете, как важно нам вывести из строя этот завод, — сказал на прощание Ксанти. — Его патронами фашисты стреляют по толпам беженцев на дорогах, по нашим «ястребкам»… Счастливо! А я прямо от вас на Гвадалахарский участок, там мы с коронелем тоже готовим кое-что вкусненькое!
Запершись в командирской комнате, Артуро и Гонсалес приступили к комплектованию боевых групп. Первая — группа прикрытия. У нее задача самая опасная.
— Pon mi nombre aquí,12 — ткнул пальцем комиссар в верх листа, на котором Андрей столбцом вывел фамилии бойцов первой группы.
Лаптев оценивающе посмотрел на его мрачное, колючее лицо, на плотно сжатые губы, давящие черную сигару. Виктор не минер, он не умеет устанавливать взрыватели, на заводе от него проку будет мало. Но он вправе участвовать в операции: бойцы должны увидеть комиссара в деле.
— Хорошо, — кивнул он и первой вписал фамилию Гонсалеса.
А группу, которой предстоит заложить взрывчатку, поведет он сам.
Ночью перед операцией Андрей решил съездить на берег Тахо. Нужно еще раз осмотреть место, откуда предстоит переправляться через реку.
С собой он взял и Хозефу — почему-то ей очень хотелось увидеть реку.
Почти вдоль кромки берега были прорыты траншеи. И патрули, прежде чем пропустить их к реке, придирчиво проверили документы. В их «тархетах» значилось, что они имеют право перехода через линию фронта в любое время. Патрули, посветив в лица фонариками, почтительно отсалютовали им.
У могучего вяза они осторожно спустились к самой воде. У ног текла Тахо, бурля, позванивая меж обломков камней. А на противоположном берегу над крутым обрывом призрачным, слабо высветленном луной контуром обрисовывался острыми пиками соборов, крепостными стенами и башнями старинный город.
— Вот и исполнилась моя мечта, — с грустью в голосе проговорила девушка, глядя за реку.
— Какая? — удивился Андрей.
— Еще до института, в девятом, нет, еще в восьмом, когда увлеклась Испанией и испанским, самой большой мечтой стало — увидеть Толедо. Знаете, одни ребята мечтают — летчиками там или с парашютом прыгать, другие — с челюскинцами по Северному морскому пути. Я тоже, конечно, обо всем этом мечтала. Но больше всего — о Толедо.
— Чего вдруг? Почему не о Мадриде, о Гранаде?
— Нет, именно о Толедо. Его называют «короной Испании и всего мира». Называли. Когда он был столицей страны. В этом городе каждая улочка — сказка или легенда. Во-он там, видите, левее — башня на скале? Это башня Родриго, последнего короля вестготов. С этой башни Родриго увидел дочь графа Юлиана красавицу Флоринду — она купалась под навесом скалы, эта скала называется Баньо де ла Кава… Флоринда стала возлюбленной короля. Но ее отец, чтобы отомстить за бесчестье дочери, призвал войска мавров из Северной Африки, они разгромили полки Родриго, захватили Толедо и всю Испанию, и испанцам пришлось воевать почти восемьсот лет, чтобы освободить от мавров страну.
— Ничего себе! Цена любви и предательства…
— А вон тот мост Алькантара построен еще римлянами. На этом мосту стояли и Сервантес, и Лопе де Вега, и Эль Греко… Вот бы побывать в Толедо! Я узнала бы каждую улочку.
Она замолчала, потом усмехнулась:
— Лисица и виноград.
Толедо чуть слышно звенел за рекой огромной пилой с выкрошенными зубьями. Или это звенела вода в Тахо?.. Сейчас ни с той, ни с другой стороны не стреляли. Только вдруг со свистом взмыла в зенит ракета, огненное тело ее прочертило яркий след, и вспыхнуло зеленое солнце, затмив луну, озарился мост, и тень его высоких арок упала на Тахо. «Алькантар», — повторил Андрей. И подумал: только бы не получил он задания взорвать этот древний мост.
Наступило время начала операции. Бойцы выстроились во дворе казармы. Лаптев и Гонсалес еще раз проверили каждый рюкзак со взрывчаткой, минами, снаряжением, проверили, как подогнана одежда и обувь. Перед самым выходом группы участников операции ознакомили с маршрутом, с предстоящей работой.
Поздним вечером отряд покинул казарму. Во дворах городка за каменными оградами цвели сады. Из раскрытых окон доносилось треньканье гитар. На узкой улице, пропуская колонну, парочки прижимались к шершавым стенам. Нелегко уходить навстречу опасностям в такую ночь, когда трудно поверить, что идет война.
