— Но у тебя в поясе, кажется, весь наш запас патронов? — сказал испуганно Янес. Даже ему изменило его обычное хладнокровие, и он выглядел обеспокоенным. В самом деле, оказаться безоружными, окруженными врагами в дебрях лесов Борнео». Это грозило неминуемой гибелью, и каждый отлично сознавал, что надо во что бы то ни стало отобрать заряды у похитителя. Пересчитали уцелевшие патроны — их было всего около двух дюжин. Подумали, не возвратиться ли к островку? Но от островка их отделяло больше двадцати миль. Тогда решили идти разыскивать гнездо орангутангов, которое, по всем признакам, не могло быть далеко. Действительно, гнездо найти удалось довольно легко, и, к общему удивлению, охотники увидали там не одну обезьяну, как ожидали, а две. Одна таскала пояс маратха с драгоценными зарядами.
Попытались подобраться к дереву, на ветвях которого находилось гнездо майасов, но это оказалось невозможным: орангутанги осыпали подходивших огромными сучьями, кусками коры, словно градом пуль. Каждую минуту эти импровизированные снаряды могли раздробить кому-нибудь голову. Тогда, посовещавшись, Янес и Каммамури забрались на нижние ветви ближайшего к гнезду орангутангов дерева — это был могучий ветвистый дуриан — и стали выжидать, не представится ли удобный момент для того, чтобы подстрелить обезьян.
— Смотри, Каммамури, — говорил Янес, — целься старательнее. Если не уложим зверя с одного выстрела, быть беде.
— Да разве трудно убить его? — испуганно отозвался индус, который еще никак не мог позабыть пережитой опасности.
— И да и нет! — ответил флегматично Янес.
— Что они, бронированные, что ли? Или… или заколдованы? Их пуля не берет?
Янес улыбнулся.
— И не забронированы, и не заколдованы. Ты же видел, когда твой «дух зла» волочил тебя в кусты, моя пуля уложила его. Но дело в том, что орангутанги страшно живучи и крепки. С десятком пуль в теле они все еще дерутся, как безумные. И каждый обладает силой чуть ли не десяти человек. Да ты сам испытал…
Каммамури только вздрогнул.
Майасы то совершенно исчезали в своем укрытии, за ворохом натасканных ими на высоту до десяти—двенадцати метров хвороста и листьев, то показывались лишь на мгновение. Этого было недостаточно для того, чтобы иметь хоть минимальные шансы на успех.
Наконец такой шанс представился: огромная обезьяна, по-видимому самец, подставила под выстрелы бок. Одновременно грянули два выстрела. И обе пули попали в цель, пронзив тело «господина леса». Но — увы! — раны не были смертельны, и обезьяна, которой овладело бешенство, с быстротой молнии стала спускаться по стволу дерева.
— Берегись, Сандакан! — крикнул Янес, предупреждая оставшихся внизу товарищей об опасности. И в то же время сам соскочил на землю. Каммамури последовал за ним.
Трагедия разыгралась с непостижимой быстротой: раненый орангутанг бросился на Тремаль-Наика. Пуля индуса пролетела мимо — так неуловимо быстры были движения обезьяны. Одним ударом своих рук орангутанг мог убить оказавшегося беззащитным Тремаль-Наика.
Но Сандакан загородил дорогу и нанес обезьяне удар тяжелым крисом в грудь. Хлынул поток крови. Однако зверю и этого было мало: он только отпрянул в сторону, чтобы через секунду ринуться на Янеса. И тут «господина леса» ждал конец, потому что Янес, успевший перезарядить оба ствола своего карабина, выпустил почти одновременно два заряда прямо в пасть ужасного животного. Обезьяна упала мертвой, но и труп ее вызывал страх.
— Держите! Держите! — раздался в это время крик Каммамури.
— Что случилось? — оглянулся, заряжая снова ружье, Янес.
— Самка убегает!
— На здоровье! — отозвался Сандакан. — С нас достаточно и двух убитых чудовищ.
— Но она… Она уносит мой пояс с патронами! — кричал маратх.
В самом деле, было видно, как «подруга» убитого только что «господина леса» удирала с поразительной быстротой, таща с собой, словно какую-то драгоценность, пояс Каммамури с патронами.
Ей вслед загремели выстрелы. За ней погнались. Несколько пуль, по-видимому, достигли цели, потому что тело животного окрасилось кровью. Но раны были легки и лишь незначительно замедлили ее бег. Во всяком случае, животное убегало гораздо быстрее, чем могли следовать за ним люди, и им никак не удавалось догнать его.
Погоня закончилась полной неудачей: четверо разведчиков упали в изнеможении у корней огромного дерева, едва в состоянии перевести дух.
— Что делать? — опять возник вопрос.
— Придется вернуться к гнезду, спрятаться и ждать. Может быть, с наступлением ночи обезьяна успокоится и вернется на привычное место! — сказал Сандакан.
— Хорошо. Может, вернется! — отозвался Янес. — Но кто поручится, что она принесет обратно наши патроны?
— Надо надеяться. Авось, не растеряет! Ведь пояс очень крепок. И животное, как видите, скорее согласно расстаться с жизнью, чем с патронами! — подбадривал товарищей Сандакан.
Правда, ничего больше не оставалось делать, и разведчики, угрюмые и опечаленные, вернулись к гнезду майасов с намерением дождаться возвращения сбежавшей самки орангутанга.
VII. Буйволы острова Борнео
Четыре человека, словно тени, скользят по полным жуткого, таинственного молчания дебрям Борнео.
Тихо. Не шумит ветер в вершинах гигантских деревьев, не качаются извивающиеся точно туловища змей лианы, сползающие с вершин лесных великанов и расстилающие свои отростки по земле. Не слышно шума шагов людей: густая сочная трава, словно толстый ковер, заглушает все звуки.
Стоит великолепная тропическая ночь. Ярко горят звезды, катится по небосводу диск луны, заливающей дремучий лес потоком голубоватого кроткого света.
По временам люди, продвигающиеся по лесу, сходятся, останавливаются. Они будто что-то высматривают, поджидают кого-то. Оглядываются назад. Смотрят вперед, туда, где катятся с странным шорохом воды могучего потока, и откуда к лесу тянутся волны прозрачного голубоватого тумана, только слегка скрадывающего очертания лесных гигантов.
И когда эти четверо отдыхают, скрываясь в тени стволов деревьев или под навесом из перепутавшихся между собой лиан, там обыкновенно вспыхивает крошечный красный огонек и воздух вокруг наполняется пряным ароматом дорогого табака. По одному этому признаку можно безошибочно предположить, что среди крадущихся по лесу людей находится неисправимый и страстный курильщик, португалец Янес де Гомейра, король Ассама.
Действительно, это наши старые знакомые: Сандакан, индус Тремаль-Наик, маратх Каммамури и Янес.
Но теперь мы видим их уже на обратном пути, пробирающимися по направлению к островку, занятому воинами Сандакана. Что случилось?
