какой красота! Самы дэлали!
— Це що? Рука?! Як здорово! Краше зроблено!
Михай взял протез и покрутил его.
— А як вона работае?
— Вах! Проста! Сгыбаэшь — палцы сгыбаются. Разгыбаэш — рзгыбаются! Всэ рэгулируэтся! Зажывэт — папробуэшь!
— Скорише б! Заради такои краси не жали и руки втратити!
— Ми сэйчас эщо доктору пакажым. Можэт савэт даст.
Багир с Амязом утопали в сторону лазарета. Когда они ушли Капитан покосился на Михая расплывшегося в мечтательной улыбке.
— Ты серьезно? Готов ради железки настоящей руки лишится?
— Ну якщо б вона була на мисци — то ни. А коли вже немає — то гори вона вогнем. Моя думка така: що загубив, то й не треба.
— Интересная позиция…
— Сами подумайте пан Капитан — от буду я жалити, душу рвати. Вона вид с цього що — взад приросте? А може мени з зализной и краще буде? Были оби-дви на мисци и що? Щасливишим вид цього не стал…
— А с железной станешь?
— Та хто його знае? Може и стану?
— Неисчерпаемого ты оптимизма человек…
— Це в мене наслидствино. У нас життя така — коли по тоби все вийною ходять, тильки й залишаеться що хороше в поганому бачити. Хату спалили — зате и пана порубали! Вильне життя настав! З мссця зигнали — так на новому и лесу бильше и луги скотинкой не витоптани!
— У нас немного не так. Нам чужого не надо…
— Але свое ви видберете, чие б воно не було. Знаемо — бачили…
Капитан, хотевший сказать: «Но своего не отдадим» замолк, поразмыслил и, кивнув, согласился, что так звучит правильнее, чем поставил в тупик уже Михая, вкладывавшего в свою реплику несколько иной смысл.
* * *
«Вы что-то от меня хотите…» — Старпом глубоко затянулся сигаретой и хитро посмотрел на брата Аргуса. Тот пожал плечами.
— Не стану отрицать. Вы довольно примечательны, и я хотел бы узнать о вас побольше.
— Что именно?
— Всё, что вы готовы мне рассказать.
— Ну тогда и я жду от вас ответов. И, пожалуй, начну задавать вопросы первым. Вы считаете, что я — Ересиарх?
— Кто вам такое сказал?
— Не юлите — это очевидно… — Старпом сделал очередную затяжку, — Четыре Ликтора и целый Ординатор, корабль с прыжковым приводом. Слишком много чести для простых вольных.
— Даже если среди них убийца Предвозвестника?
— Чушь! Я его не убивал.
— Нет. Кто бы не нанес удар — убийца именно вы. Остальные — лишь ваши орудия.
— И даже в этом случае. Вы долго гонялись за мной вдвоем и вдруг — это! Было видение?
— Не понимаю о чем вы?
— Летнее поле под чистым небом, руины, тишина, неземной покой и дверь за которой лишь свет. Все вы понимаете.
— Откуда вам про это известно?
— Какая разница? Главное — я знаю, с чем вы его связываете.
— Я бы удивился, если бы вы были не в курсе.
— Только вот, с чего вы решили, что источником видения был я? Вы уже наверняка нашли Печать Тайны в моем разуме. Как ваша Видящая смогла прикоснуться к памяти сквозь неё?
— Хороший вопрос…
Аргус отошел от клетки и некоторое время бродил туда-сюда размышляя.
— Боюсь, сейчас я не смогу на него ответить. Мне нужно будет обратится к архивам.
— Тогда другой вопрос — кто по вашему этот Ересиарх?
— Понимаю к чему вы клоните. В том апокрифе его образ неоднозначен. Он был другом Святого Сына и искренне пытался его спасти. Грех был в том, что без смерти не было бы Выбора. Этот выбор между бессмертием духа и бессмертием плоти стал ключевым моментом. Тем уроком, который хотел преподать нам Всемогущий. Святой Сын выбрал дух. А Ересиарху соответственно досталось бессмертие плоти, ставшее его проклятьем.
— Хорошая версия. Мне нравится, — Старпом удовлетворенно кивнул, — Святой Корнут Истахский, если мне не изменяет память? Он же верил, что если найти место из видения, то можно пообщаться с богом при жизни. Его последователи создали тайный орден Ищущих, который гонялся за Ересиархом, с целью выпытать у него местоположение.
— Первый Храм. Место где Святой Сын впервые собрал своих спутников и произнес перед ними свою первую проповедь. Когда Ересиарх устанет скитаться и будет готов принять выбор Святого Сына, он может прийти туда и получить прощение и долгожданный покой. Поэтому, это место и выжжено клеймом в его памяти. Насчет общения с Ним — не уверен, но важность данного места сложно переоценить. Теперь моя очередь спрашивать.
— Разумеется.
— Насколько я понимаю, вы утверждаете, что видение указывало не на вас? Тогда кто вы?
— Ваш Магистр уже интересовался. Что вам на это ответить?
— Правду.
— Правда не тождественна истине. Она каждый раз разная. Я — человек за решеткой. И это правда. Но вас она вряд ли устроит.
— Вы правы. Тогда позвольте другой вопрос. Авкт Пудис. Посвященный монастыря уничтожил множество улик. Он явно пытался что-то скрыть. У меня есть подозрение, что смерть Предвозвестника была сопряжена с чем-то… Нелицеприятным.
— О! Вот тут вы в самую точку… Будьте добры — дайте закурить.
Аргус прикурил сигарету и закашлявшись протянул её Старпому.
— Ох Всемогущий… Как вы только можете наслаждаться этим?
— Сила привычки… В общем, как вы правильно заметили — покойный действительно любил кое-что, не вяжущееся ни с его обетами, ни с его должностью. Авкт питал слабость к молодым фигуристым послушницам, а немощь своей плоти компенсировал изобретательностью.
Старпом в красках описал найденный под кроватью Предвозвестника арсенал и способы его применения, наблюдая за реакцией Аргуса. Тот сокрушенно качал головой.
— Да. Теперь я понимаю, что пытались скрыть в монастыре. Мой ученик, расследовавший это дело, установил, что Авкт был близок с женщинами. Но то, что это принимало столь извращенные формы…
— Однако, судя по всему, вы не сильно удивлены таким странным забавам.
— Все мы грешны и у человека на таком посту могут быть определенные слабости. Но тут он перешел черту.
— Как и все остальные. У меня к вам такое уважение, несмотря на весь наш антагонизм, именно потому, что вы, по крайней мере, искренне верите в то, что сами проповедуете. Наверное, поэтому до сих пор не поднялись выше Ментора, несмотря на все ваши таланты?
— Вы считаете, что остальной клир так же развращен как и Авкт?
— А вы нет? Как это у вас учат? Есть пять «мерзостей». Присмотритесь к Предвозвестникам церквей Континента. Идеально иллюстрируют эти «мерзости».
— Прискорбно, что вы столь низкого мнения о нас.
— Не о вас, а о них. Это не ваша вина, что добродетелям учит мерзость.
— Я —
