из самых тяжелых выборов в своей жизни, подал документы в разные университеты на разные специальности. Решил сыграть в рулетку, как сказал Киллиан.
Он порвал конверт и вытащил аккуратно сложенный лист, по которому судорожно забегал своими глазами цвета шоколада.
— Не взяли, — он передал листок матери, хотя в этом уже не было необходимости.
— Ничего страшно, — Саманта приобняла Сэма за плечи.
Ничего страшно. То же самое она сказала, когда он сдал все экзамены на тройки. Не ругала, не удивилась. Не ожидала чего-то другого?
— Это ведь только первое письмо.
— Знаю, — вздохнул Сэм.
— Сэмми, — Саманта потрепала его по плечу, — что случилось? Ты весь день будто сам не свой, — она двумя пальцами приподняла его подбородок, заставляя посмотреть в свои большие голубые глаза, полные беспокойства.
Сказать, что это из-за письма? Из-за вечно ломающийся машины? Из-за слов Макс "это у него с рождения"? Может, из-за друга, который от него что-то скрывает? Разве он знал, что именно случилось?
Может стоило спросить, почему тринадцать лет назад они выбрали именно его?
Только Сэм собрал мысли в кучу и приоткрыл рот, как из-за стены донеслось громкое "ма-ам" Микаэлы.
— Прости, — Саманта нахмурила брови, — я сейчас вернусь.
Она не вернулась.
Когда Сэм вышел из комнаты, за окном уже стемнело. Он выключил телевизор, собрал разбросанные игрушки сестры, укрыл задремавшего на кресле отца пледом.
Чтобы лучше поспать, Сэм решил немного прогуляться. Он, заверив Саманту, которая купала Микаэлу перед сном, что не задержится допоздна, вышел на приятный прохладный воздух после прошедшего дождя. Идя вдоль шумных улиц, он промотал в голове события прошедшего дня. Брукс был уверен, что что-то упускает. Ведь, казалось, ответ лежал на поверхности.
Почему Киллиан вдруг решил поехать к Макс, если так стремился домой к своему Нику? Боже, Сэм, да ты и вправду ревнуешь.
Вообще, что он знает про Макс, кроме того, что они с Киллианом были друзьями со взаимовыручкой (Ландре категорически отказывался называть это отношениями)? Макс была самой умной в классе, а еще у нее была крутая машина…
— Етить-колотить! Машина!
Несколько прохожих обернулись Сэма, но у него не было времени извиняться. Он буквально чувствовал, как в его голове крутятся шестеренки.
Девушка ни раз упоминала, что собрала свой Кадиллак сама вместе с отчимом. "Если и выбирать машину, то надежную, проверенную временем. Желательно, вместе с автомехаником", — сказал Маркус. Поэтому Киллиан поехал к ней? Но какой в этом смысл, если он может позволить себе взять любую машину напрокат? Не может. У него нет водительского удостоверения. А как же Ник? Получается, у него тоже нет прав?
Быстро выстраивавшего логическую цепочку Сэма вдруг осенило, и он остановился как вкопанный. Поэтому они и не летят на самолете: у Ника не было нужных документов!
Отсутствие документов, подозрительные ночные вылазки, нежелание что-либо о себе рассказывать, внезапный порыв оказаться на другом конце континента уже через день после приезда в Нью-Йорк непонятно откуда… Пахло неприятностями.
Киллиан, скорее всего, знал, что происходит. Вообще, он всегда был смелым, решительным и отчаянным. Но не всесильным же.
— Что с тобой, парень? — привлек внимание Сэма мужчина, обросший бородой, в дырявой изношенной одежде. Он сидел прямо на тротуаре и кормил собаку хот-догом.
— Кажется, мой друг в беде, — задумчиво произнес Брукс.
— Так чего же ты ждешь? Спасай его, — захрипел тот, гладя пушистого друга.
Может это знак Всевышнего?
Сэм сорвался с места и помчался на парковку, на бегу проверяя карманы. К счастью, ключи были с собой.
Он еще не представлял как, но точно знал, что должен вмешаться, предупредить, спасти Киллиана. "Главное, — думал Сэм, усаживаясь в машину, — чтобы еще не было поздно".
Старый пикап завелся с третьего раза.
Глава 5. Один день. Вивьен
Часы показывали восемь тридцать. Вивьен и будильник не нужен, она каждое утро просыпалась сама. Ей нравилось завтракать в одиночестве, погружаясь в собственные мысли. Эти пару часов наедине с собой не были обременены тяжелым молчанием, которое наступало после подъема Киллиана. Тот никогда не предпринимал попытки поговорить с ней по душам, но всегда интересовался прошедшим днем и предстоящими планами. Она отвечала, но встречных вопросов не задавала, а сама первой заговаривала с братом лишь при необходимости.
Вивьен убрала книгу, с которой уснула, на полку к остальным, и, накинув халат, пошла на кухню. Открыв холодильник, она раздраженно закатила глаза. Набеги парней на кухню оставили ее без завтрака.
Она умылась, переоделась, заплела волосы и направилась в ближайшую кофейню. С выбором еды она определилась сразу же, как только увидела на витрине круассаны. Когда они были совсем маленькими, Киллиан по утрам часто таскал ей прямо в постель круассаны с теплым молоком. "Нам нельзя брать еду с собой в комнату. И тем более есть на кровати!", — взволнованно шептала она. "Не переживай, Виви, никто не узнает", — улыбался Киллиан, залезая к ней на кровать. И следующие полчаса они вместе завтракали, обсыпая простыни крошками и не переставая при этом хихикать.
Вивьен отмахнулась от навязчивого воспоминания и задумалась о предстоящем дне. Несмотря на то, что сейчас были каникулы, она ни дня не сидела без дела. Девушка с пяти лет занималась балетом, в шесть лет пошла в художественную школу, а в семь начала играть на скрипке.
Балет она не любила из-за постоянных натоптышей и мозолей на ногах, яркого и контрастного макияжа, необходимого для выступлений, и жутко неудобных корсетов. То, что когда-то навязала ей мать, сейчас осталось лишь силой привычки.
Рисовать Вивьен нравилось. В художке она могла нарисовать пейзажи и натюрморты. Некоторые из ее рисунков даже заслуживали место на стенах в доме Ландре. Сейчас же девушка трудилась в студии над семейным портретом.
Игра на скрипке была ее страстью. Она выступала в составе оркестра с концертами. Воспроизведение творений великих композиторов вызывало у нее мурашки по коже. Вообще, музыка была единственной вещью, заставляющий ее прочувствовать такой широкий спектр эмоций.
В добавок ко всему Вивьен давала уроки французского языка дочери своего
