Но что-то идет не так – мотор Времени замирает, останавливая свой бег, и капля замедляется вместе с ним, выбирая направление движения. И в свете капли – тысячи сутан, прозрачных, как бумажные змеи, собранные на школьном столе первоклашками. И под сутанами, словно на чудовищном рентгене, – скелеты – не человеческие, нет – скелеты ящеров!
Тысячи земноводных ящеров, принявших оболочку людей, но от этого не ставших людьми. Живые, двигающиеся, перебирающие лапами. Человеческие оболочки, наполненные и управляемые чужой жизнью.
Искра неуверенности бежит в глазах магистра, страх, перерастающий в нечеловеческий смертельный ужас. Он подкидывает над головой трость, закручивая ее веретеном сворачивая пространство в прозрачный, защитный кокон.
И сквозь мягкую вату кокона окрик:
– Братья, спасайтесь! Пирамида активирована и самостоятельно вышла из под контроля!… Кольцо Линий Судьбы самопроизвольно замкнулось, пробой уничтожит серых в области апогея выброса…
И вспышка – яркая корона света – и там, где только что стоял Серый Магистр – очертания высокого ящера с оскаленной зубастой пастью – а затем лишь стелющийся по земле дым.
Капля, меж тем, сделала свой выбор – она решила соединиться с первозданным хранилищем энергии. Раздувающийся всполох света, растущий уродливым трехголовым полукружьем из пирамид. И пляшущий танец черных теней превращающий орды горящих в огне сутан в очертания рептилий. Расходящаяся опарой световая волна, поглощающая черную массу, перемалывающая ее в пустоту. Всполохи, падающие костяшками домино, сгоревшие в огне рептилоиды, и чешуйки остатков плоти, рассыпающиеся по полу зала. Запах смерти, жирный, словно прогорклое масло. И толпа черных зубастых ящериц, потерявших вожака, паника, неуправляемой волной затаптывающая слабых и неловких, бегущих к узких выходам. И нечеловеческий крик отчаяния и страха, хлопанье бегущих рептильных лап и страх неодолимый страх, гонящий в узкое жерло коридора.
И свет, сжегший сотни рептилий, угасая рассыпается на искорки опадающего снежного инея в лунную морозную ночь.
Исчезающее наваждение вороньей краски черных сутан и опустевший зал, где еще не растворился запах ушедших душ и тлена. И ветер, гонящий чешуйки останков шкур по полу. Колебания воздуха с примесью озона и электричества.
– Все!? – соленая капелька пота течет по лбу, щекоча царапину. Хочется пить, но нечего.
И радостный крик там, в углу, где, ожидая спасения и веруя в жизнь, его ждут Эмма, добряк барон Бома, храбрые и славные моряки и загадочный егерь Андреас…
В опустевшем после разгрома зале, опадая протуберанцами неведомой энергии, затухали искры синих костров, упавшие звездным ковром на опустевшие сутаны. Обугленные чешуйки ящериных шкур, разметанные легкими колебания воздуха, катились по полу, перемешиваясь с пылью и опадая в пустые черные балахоны.
В глазах мутилось, рябью по воде памяти бежали широкие крылья вороньих ряс, искаженное ненавистью лицо Адано, раскаленные до красного каления конусы пирамид.
Он шел, спотыкаясь о горелое тряпье, покачиваясь, на ватных непослушных ногах, волоча разорванный в клочья чемодан с кристаллами.
– Они все сгорели, как спички, или сбежали. Тут никого нет, – эхом, как из трубы, зазвучал голос егеря. А потом еще: – Помогите-ка нам, Макс. Мы здесь в углу…
– Я уже иду, – в горло будто бы насыпали сухого песка, язык присох к небу и не поворачивался. – Вижу, вижу…
На полу в углу спутанные плотным серым коконом веревок, сидели его друзья, в кольце опавших и пустых сутан, оставшихся от сгоревших в пламени пирамид ящеров.
– Эка они вас замотали.
– Вы живы, Макс! Я уже и не рассчитывал Вас снова увидеть, – барон, похоже, ничуть не утратил жизнелюбия.
– Думаю, что жив, хотя немного сомневаюсь, – рассеяно, приходя в себя, ответил Макс, пытаясь найти концы узлов, опутавших друзей.
– Ищите лучше, как их перерезать,- посоветовал Берроуз, – У этих земноводных под рясами должно быть то, что вам нужно, уверен.
– Попробую, – он бросил тяжелый чемодан на пол и, раскидывая ногами сутаны, двинулся вокруг, пока каблук ботинка не наскочил на изогнутый нож с костяной рукоятью.
– Макс, вот Вы мне объясните, что перебило этих тварей? – с детским восторгом воскликнул барон, не потерявший и грамма оптимизма от произошедшего – Это же оказались абсолютно не люди! Клянусь Великим Небом! Я ни в жизнь бы не поверил, если бы сам не увидел.
– Пирамиды – вон те стекляшки в саквояже – сошли с ума и выбросили какую-то энергию, которая привела к гибели оборотней, – пояснил Макс, – И в момент выброса мы увидели, что человеческое тело – лишь оболочка для них, а их настоящая сущность – ящерица. Некоторые, правда, успели улизнуть, вместе с этим Адано, – он стал распарывать одну за одной толстые серые жгуты, – Сейчас я разрежу ваши путы
– Найдите воды Эмме, она потеряла сознание, – кивнул Андреас, когда Макс распорол плотный слой веревок и распутал пленников.
В недрах многочисленных одежд барона отыскалась портативная фляжка с элем, который осторожно влили в губы девушке. Ее, до этого бледное как полотно, лицо порозовело, глаза открылись, и вскоре легкая улыбка мелькнула на ее устах, когда она смогла рассмотреть живого Макса, стоящего подле нее.
– Я так рада, что ты жив. Я думала, он убьет тебя. Все эти черные,… потом… эти… и Адано…, – в ее глазах задрожал холодом страх, – У нас не было ни единого шанса спастись. Это было самое страшное, что я пережила в моей жизни. По ее щеке побежала слеза.
– Теперь уже все хорошо, маленькая, – ласково ответил Макс, гладя ее по голове – Я живой, и все хорошо.
– Не убил сейчас – не значит, что не убьет потом, – подтягивая лямки, ремня широкого ремня буркнул егерь, поднимаясь. – Это только вопрос – когда он снова придет за нами.
– Мне кажется, я подпалил ему и его слугам хвост, – Макс отвлекся от девушки.
– Подпалить-то – подпалил, да не убил. Нет, он совсем не прост,- возразил охотник, – Я этого змея уже встречал раз, было. Только тогда не распознал, что это за демон. Его за так не взять. Может, он вообще заговоренный. Или бессмертный.
– Где встречал?! – барон тоже вскочил на ноги и замахал руками. – Неужели ты, Андреас, якшаешься с этими ящерами?! Разве это сообразно – честному леснику из замка Бома водиться с лягушками, хотя бы даже и говорящими?
– Да будет Вам, хозяин, – примирительно заметил егерь, – Крыльями-то не махайте – ключицу поберегите, рана свежа. Разбегаться нам в стороны надо, чтобы ему тяжелей нас было всех сыскать.
– Ну, скажете тоже, Андреас! Он Вас что – и правда так напугал? Вот уж не думал, – пожал плечами барон.
