— Одевайтесь потеплее, — предупредила старуха. — И веревочку возьмите.
— Зачем?
— Разматывать будете. А то, не дай бог, заблудитесь.
Итак, в облике сторожихи мне явилась Ариадна…
— Улыбаетесь! — Устинья Ивановна приблизилась ко мне, как мрачный вестник зимы в своем тулупе. — А не страшно? Ведь в крепости нехорошо.
— Как нехорошо?
— Ну, свистит кто-то. Зовет.
— Это вентиляция, — сказал я авторитетно, как «инспектор по надзору за строениями».
Старушка, тертый калач, начальству возражать не стала.
— Ага, вентиляция, — сказала она, прищурив глаз. — Вот и хорошо. А я-то, дура, думаю — что оно свистит?
Открыв железную дверь на запорах-вентилях, словно в подводной лодке, я окунулся в темноту. Пришлось включить фонарик. Первый зал был довольно чист и высок.
По-настоящему сюда следовало послать отряд подготовленных спелеологов. Но не было времени собирать этот отряд.
Я быстро сориентировался и направился к западной стороне зала, той, что ближе к загону. Отсюда нужно было найти ход в галерею, которая заканчивалась близ второго причала. В стене зиял дверной проем. Я вышел в длинный коридор.
Пол здесь был завален выпавшими кирпичами, темнели натеки. Коридор постепенно понижался. Стали попадаться зеленоватые лужи и пятна слизи, как в заброшенной шахте. То справа, то слева темнели ниши, которые могли быть и ходами.
Вскоре уткнулся в железную дверь. Подналег. Ржавчина посыпалась, как иней, и дверь со скрежетом открылась.
Комната была с глухими стенами, квадратная, и у каждого угла в полу зияло отверстие. Подойдя поближе, я увидел, что это наклонные ходы, с бетонными лестницами, но заполненные водой.
Оставалось поискать другие подступы к затону. Я вернулся к двери и только теперь обратил внимание на кольцо, служившее ручкой. Оно было продето в морду чугунного быка! В подводных барельефах и в этой отливке чувствовалась одна и та же манера стилизации, одна и та же рука.
Быть может, зал имел какое-то отношение к подводному ходу и строители использовали этот символ как подсказку для тех, кому придется скрытно оставлять форт или входить в него?.. Закрыв дверь, я принялся искать новые пути, которые вывели бы к заливу. Фонарик осветил выбитые ступеньки. Поднялся на «второй этаж» — и здесь был коридор, но не темный, как внизу, а светлый, с двумя рядами амбразур по обе стороны. И через двадцать метров — кирпичная стена.
Внизу сквозь амбразуру был виден внутренний дворик, разделенный двумя рвами. Очевидно, строители предусмотрели, что бой может идти и в самой крепости. Поэтому выкопали рвы и перегородили коридоры неожиданными кирпичными заслонками. Наверно, на глубине у них был пульт управления. Поворот рычага — и вода заливает западное крыло. Еще поворот — восточное…
Высунувшись до пояса, я увидел и дальше ряд амбразур — значит, за перегородкой коридор продолжался. Если перелезть к следующей бойнице… До земли было метров девять. Гладкую кирпичную стену выщербили осколки, а над головой, вцепившись корнями в щели, росла березка.
Надежда на скорое разрешение загадки была иллюзорна, а булыжник под отвесной стеной реален настолько, насколько может быть реален булыжник. Но не отступать же!
Туфли я засунул в карманы. Затем выполз наружу и нащупал босыми пальцами выбоину. Теперь все зависело от прочности березки. Я плотно прижался к стене грудью. Пальцы ног едва умещались в углублении, выбитом снарядом. Ухватив ветви березки, несколько раз дернул.
Березка не поддавалась, держала. Удивительно, как немного надо, чтобы возникло живое — горсть кирпичных обломков, пыль, нанесенная ветром, несколько дождевых капель, расщелина, чтобы запустить корни — и готово, растет, и еще камни рушит мягким древесным телом… Потихоньку сместился ко второй амбразуре, переступая по краю выбоины. Запустил свободную руку поглубже, ухватил закраину и перелез.
Передо мной был все тот же коридор — только тупик оставался позади. Пройдя немного, я выглянул наружу и увидел синеву затона, перечеркнутую прямыми линиями мачт. Курс был правильный.
Коридор круто пошел вниз, в темноту. Я включил фонарик и сделал это вовремя: в тусклом свете возникла широкая, словно шахтный ствол, дыра. Железная крыша висела на одной петле, гостеприимно открывая черноту провала, А за провалом — стена.
Я спустился по скобам на дно бетонного колодца, но не обнаружил нового хода, который вывел бы к затону.
Забавно… Где-то неподалеку грохочут трамваи, гудит человеческий улей, парни в узких брючках, атлетические парни шестидесятых годов возвращаются с работы.
А здесь вот — форт, гигантский осколок в теле города.
Я постучал ладонью по бетону. Что с тобой делать, форт? Отозвалось эхо, и тут я, прислушиваясь, различил сквозь гул эха тихий свист. Как будто кто-то, долгие годы просидевший взаперти, не смея выйти, напоминал о себе. Я вспомнил предупреждение бабки Устиньи.
В таких ситуациях необходимо прежде всего справиться с собственным воображением. Я ухватил выползшую было мыслишку о «ком-то» и придавил, пока она не окрепла. «Кто-то» не станет свистеть, он либо примолкнет, либо скажет «здравствуйте», либо бросит кирпич на голову — все зависит от его отношения к незваному гостю и темперамента.
Стало быть, свистел сквозняк: в бетонном колодце есть боковое отверстие, и оно ведет вверх, к воздуху. Вскарабкавшись по скобам до середины колодца, я обнаружил узкий лаз. Втиснулся в него, стараясь вспомнить все, что читал о спелеологах. Существует ведь техника ползания в узких лазах. Кажется, в таких случаях нужно выбрасывать вперед правую руку с фонариком, а левую прижимать под грудь: тогда плечи перекашиваются и тело становится как бы уже. Левая подгребает, словно лапа крота…
Я попробовал. Получилось. Нет, действительно сыщик должен знать «все плюс единица»! Самые случайные, отрывочные сведения могут вдруг пригодиться.
Навстречу дул легкий ветерок, пахнувший плесенью. Ход расширился и вывел меня в просторную комнату. Из маленького, с ладонь, люминария в потолке падал свет. Единственная дверь была заперта. Я подналег плечом и ощутил, что засовы держат не так уж надежно. Если удастся найти какой-либо железный прут, использовать его как рычаг…
Я пошел вдоль стен и неожиданно вздрогнул, коснувшись головой чего-то мягкого, холодного и живого. Инстинктивно отпрыгнул в сторону, навел фонарь.
Под металлической балкой связкой бананов висели летучие мыши. Одна из них оторвалась словно плод и, так и не проснувшись, мягким комочком стукнулась о пол. Поднялись писк и резкие крики.
