помятый клочок бумаги,– вот оно письмецо. Полюбопытствуйте.
Холмс брезгливо взял послание сэра Генри каминными щипцами, понюхал и сделал заключение:
– Пахнет хлевом… Я делаю вывод, что Баскервиль-холл превратился в свинарник. Эта бывшая мисс Степлтон оказалась порядочной неряхой.
Сказав это, он приблизил письмо к глазам и прочел вслух:
– Дорогой доктор Ватсон! Я так сожалею о тех днях, когда беззаботно бегал по болотам за этой … слово неразборчиво… Какого… ммм… снова неразборчиво… я на ней женился. Теперь же жизнь моя превратилась в ад. Иногда я думаю, что скорее согласился бы жить с собакой ее покойного мужа, чем с этой… Какой ужасный почерк у нашего друга! Так. Угу. Мечтаю поскорее уехать в Америку и пошло оно все… Мда.
Холмс помолчал осмысливая прочитанное, разжег погасшую трубку и произнес:
– Я думаю следует навестить сэра Генри.
– Вы правы, Холмс! – вскочил Ватсон,– я с радостью…
Сыщик остановил доктора резким движением руки и ехидно поинтеросовался:
– Что преступника тянет на место преступления?
– Какого преступления? – удивился Ватсон.
– Да ладно, признайтесь, мой друг, ведь собачку на Сэлдона натравили вы?
Доктор густо покраснел:
– Ах, вы о Снуппи…
– О нем, о нем. Тут на лицо сразу два преступления: сначала вы украли Снуппи у доктора Мортимера, подбросив ему скелет какого-то кота, и сказав, что Снуппи погиб на болотах. А потом, когда вы пытались тайком увезти бедную собачку в Лондон, случайно наткнулись на Сэлдона… Непонятно другое, зачем вы вымазали фосфором мордочку несчастного животного. Детство вспомнили? И зачем вообще он вам понадобился?
Ватсон покраснел еще больше:
– Видите ли Холмс, щенки спаниэля сейчас так дорого стоят, а моя практика приносит так мало прибыли… Кстати, из-за вас. Да. Мои клиенты просто бояться заходить в наш дом. А насчет фосфора… Снуппи надо было замаскировать, на тот момент мне показалось это неплохой идеей. К тому же тот дрянной старик с подзорной трубой. Он все время следил за мной… Это он меня выдал?
Холмс расхохотался:
– Вы сами себя выдали, Ватсон! Я ничего не знал об этой истории, просто мне захотелось немного пофантазировать, а вы и раскололись. Ну разве так можно?
Ватсон мгновенно раздулся от обиды и в этот момент вошла миссис Хадсон.
– Опять накурили лодыри! – обрушилась на курильщиков с порога хозяйка квартиры,– а ну марш на улицу!
Холмс махнул рукой мгновенно вспотевшему доктору:
– Бежим! В разные стороны! Сейчас начнется! Встречаемся на вокзале и едем к сэру Генри!
Ватсон только и успел спросить:
– Мазь брать?
– Обязательно,– откликнулся Холмс, прежде чем раствориться в лондонском тумане,– и вазелин… на всякий случай! – после чего оставил туго соображавшего доктора размышлять над смыслом своих непонятных слов.
… Уныние и тревога, окружавшие Баскервиль-холл, похоже, только усилились. Их дополняли царившие повсюду вонь, грязь и запустение, органично дополненные сыростью и холодом.
– Что вы обо всем этом думаете, Ватсон? – зябко поеживаясь поинтересовался Холмс. Доктор не успел ничего ответить, потому что из глубины дома донесся знакомый хрипловатый голос:
– Кто? Кто это здесь? А?..
– Сэр Генри! – закричал Ватсон, сложив руки рупором,– это мы! Ваши друзья!
– Какие еще друзья? – отозвался хозяин дома,– недавно одни друзья украли у меня портрет деда, который был оценен в десять тысяч фунтов…
– Это я… доктор Ватсон! А со мной… Кто бы вы думали?
– Ох… – донеслось в ответ,– я…я… сейчас!
Не прошло и минуты, как сэр Генри появился на пороге. Но в каком виде! От некогда геройского вида покорителя британских женщин остались одни воспоминания. А выражения лица походило на то, какое застыло у сэра на несколько недель после встречи с собакой мистера Степлтона.
У Ватсона невольно вырвался горестный вздох, Баскервиль упал в объятия друзей и разрыдался:
– Со мной… Со мной все… отлично… Ваа-а-тсон! Хоо-олмс! Я так рад! Я так рад, что вы приехали… Что она тогда говорила про орхидеи? А? Они еще не зацвели? Да?.. Орхидеи… Орхидеи. Весь дом провонял этими гадкими цветами! Они повсюду, на стульях, на столах, подоконниках, даже на занавесках. Это так мерзко… Куда ни плюнь, везде одни орхидеи! Я не могу так? Вы меня понимаете? Пойдемте немедленно что-нибудь выпьем?
Друзья как смогли, утешили несчастного сэра Генри и за бокалом вина убедились в том, что женитьба явно не пошла на пользу достопочтимому сэру. Новая миссис Баскервиль стала немедля наводить новые порядки во всем. И особенно придирчиво отнеслась к привычному образу жизни своего нового супруга. Был наложен запрет на поездки в Лондон, потому что там публичные дома, запрещалось пить, курить и играть на музыкальных инструментах, потому что все это, включая музицирование плохо сказывалось на ее здоровье, а также скакать на лошади, потому что это опасно, гулять на болотах, потому что это глупо, очевидно потому что собака убита, оставлять ботинки на письменном столе, потому что это просто неприлично, и, наконец, самое страшное – сэру Генри приходилось есть овсянку три раза в день!
– Она хочет меня убить! – шептал Генри, низко склонившись над столом,– я ее боюсь. Я боюсь есть, пить… Я знаю, у нее есть для меня яд!
– Вы в этом уверены?– поинтересовался Шерлок Холмс.
– Абсолютно!
– Ватсон, это будет интересная история. Нам придется предотвратить убийство, вместо того, чтобы его раскрыть… Есть состав преступления, есть преступник, точнее преступница, и есть жертв или нет, жертвяк!
– Жертвец! – подсказал Ватсон.
– Ну…пусть будет так,– кивнул Холмс,– как вам сэр Генри? Вам нравится быть жертвецом?
– Кем? – испугался тот.
– Жертвецом,– захихикал пьяненький Ватсон. Сэр Генри обхватил голову руками:
– Как скажете, друзья мои, как скажете…Я так боялся все это время…Сначала собаки Степлтона, потом этой другой его собаки… А теперь…Теперь я с вами, и мне…
– А где Бэрримор? – перебил его доктор.
Генри хлебнул еще вина и махнул рукой, в сторону окна.
– О! Бэрримор!.. Он теперь скрывается на болотах.
– Почему?
– Она его выгнала… А мне так его не хватает… как и его жены.
Холмс погрозил сэру Генри пальцем:
– Ну вы и плут!.. А миссис Бэрримор тоже на болотах?
– Нет, она уехала на родину в Йоркшир…
– А Бэрримор почему не уехал?
– Так он же скрывается на болотах! До чего же вы Ватсон непонятливый! – обиделся сэр Генри,– Я же вам объясняю, миссис Бэрримор уехала в Йоркшир, а мистер Бэрримор скрывается на болотах! Ведь это так просто!
– А кто носит ему еду? – спросил уже совсем пьяный Ватсон.
Генри махнул сразу стакан:
– А никто!.. Давайте еще немного выпьем…
Выпили, помолчали.
– Кажется хлопнула дверь,– произнес сэр Генри.
– Должно быть это ветер,– отмахнулся Ватсон.
– Нет! Это она, бежим! – завопил Баскервиль и оказался прав, потому что на пороге появилась миссис Баскервиль собственной персоной. Тяжелым взглядом она обвела присутствующих и медленно произнесла:
– Здравствуйте джентльмены! Генри, почему не политы мои орхидеи?
Сэр Генри величаво поднялся из-за стола, хотя его изрядно штормило. Он оперся двумя руками о плечи друзей и с достоинством произес:
– Я тебя больше не боюсь! Ясно? Я срал на твои орхидеи!
В пропитанном
