Он тут же снова пускается в путь и находит на коралловых рифах остовы кораблей «Астролябия» и «Буссоль»[100]. Установив на островах памятник своему знаменитому соотечественнику и несмотря на то, что весь экипаж болен тропической лихорадкой, Дюрвиль готовится вернуться во Францию. По пути он составляет подробное описание острова Целебес и ряда Каролинских островов и 25 марта 1829 года после тридцатипятимесячного отсутствия возвращается во Францию, привезя с собой шестьдесят пять карт и планов, несколько тысяч рисунков животных и растений, бесчисленное количество минералогических образцов. Таковы результаты этой длинной и безумно трудной экспедиции.
Позднее, желая пополнить свои этнографические познания, Дюмон-Дюрвиль добивается, чтобы ему было поручено командование кораблями «Астролябия» и «Зеле» и 7 сентября 1637 года отправляется в районы Антарктики. Он составляет гидрографическое описание ряда островов и открывает землю Луи-Филиппа и остров Жуанвиль, но из-за серьезной поломки ему приходится покинуть эти края и вернуться в Чили. Как только поломка ликвидирована, он направляется в Океанию, где посещает Маркизские острова, Таити, Самоа, Вити, Ваникоро, Соломоновы и Каролинские острова, Новую Гвинею, Австралию, Борнео, затем делает остановку в Хобарте.
Первого января 1840 года, когда можно было считать, что экспедиция окончена, Дюмон-Дюрвиль направляется со своими кораблями к Южному полюсу, желая изучить неизвестную часть океана между 120° и 170° восточной долготы и выяснить, на какой параллели появляются льды, а также, где находится магнитный полюс. 21 января 1840 года его экспедиция обнаруживает за Полярным кругом, недалеко от магнитного полюса, на 138° восточной долготы остров, высота которого достигает тысячи двухсот метров, устанавливает там французский флаг и называет его Землей Адели, по имени своей жены. Другой остров, обнаруженный чуть севернее, получает название Берег Клари[101], по имени жены капитана «Зеле» Жакино. После этого экспедиция намеревается вернуться во Францию.
На обратном пути неутомимый Дюмон-Дюрвиль изучает Оклендские острова, составляет гидрографическое описание восточного побережья Новой Зеландии, наносит на карту ряд атоллов и рифов в проливе Торреса, посещает остров Тимор и лишь после этого 6 ноября 1840 года возвращается во Францию. За время экспедиции, продолжавшейся тридцать восемь месяцев, он семь раз пересек экватор и избороздил добрую половину морей нашей земли. Результаты экспедиции невозможно переоценить. Дюмон-Дюрвиль не только составил гидрографическую карту тех мест, где он побывал, но и внес большой вклад в изучение зоологии, ботаники, минералогии. Известно, как трагически оборвалась его жизнь.
Теперь, когда читатель соблаговолил выслушать это столь необходимое и слишком краткое изложение истории открытий в Океании, вернемся к нашим героям, которых мы оставили на земле, по их предположению, расположенной неподалеку от берегов Новой Гвинеи.
Фрике и Пьер Легаль, притаившись в лесу, с ужасом смотрели на страшное зрелище. Никогда в жизни они не только не видели ничего подобного, но не могли даже предположить, что такое возможно. Ужас вскоре сменился отвращением. Фрике готов был уже не раздумывая с саблей в руках броситься на опьяневших от крови дикарей, но Пьер схватил его за руку.
— Спокойнее, моряк, — прошептал он. — Они так запросто убьют нас.
— Не удерживай меня, Пьер… Я прикончу хотя бы дюжину этих мерзавцев.
— А что будет потом?
— Ах, какая разница!
— Предположим, вдвоем мы уничтожим человек двадцать, но останется еще более пяти сотен… Главное — спокойствие. Я никогда не видел тебя в таком состоянии.
— Меня просто выводят из себя обычаи каннибалов; у них всего в избытке, удивительные фрукты, дичь, рыба, а им подавай человеческое мясо.
— Тысяча чертей! Будь у меня митральеза[102], какие имеются на наших кораблях, я сразу бы отправил на тот свет несколько десятков этих негодяев, чтобы научить остальных жить по-человечески.
— Это было бы справедливо. Заметь, каннибализмом занимаются наиболее развитые племена. Их нельзя просить, сказав, что они грешат по неведению. Хотел бы знать, что могли им сделать эти несчастные?
— Мерзавцы, — пробурчал боцман. — Убили всех, ведь ни один из китайцев не подает признаков жизни. Теперь и вмешиваться незачем.
— Надо было бы все-таки преподать им хороший урок. Хотя постой…
— В чем дело?
— Все-таки один из них жив. Смотри-ка, там, под этим гигантским папоротником… Они его тоже зарежут.
— Тысяча чертей!
— Ну нет… Хватит с вас, пожиратели человеческого мяса.
Человек пять или шесть каннибалов набросились на несчастного китайца. Один, вцепившись в косу бедняги, испускавшего душераздирающие крики, потащил его за собой на поляну, туда, где к нижним ветвям деревьев были подвешены его товарищи.
Фрике, укрывшийся за деревом, поднял ружье, прицелился и на мгновение замер. Затем окружающую обоих друзей темноту разорвала вспышка и раздался выстрел. Дикарь, тащивший за косу китайца, весь в крови опустился на землю. Остальные в страхе остановились. Китаец вскочил на ноги и бросился наутек.
— Лиха беда начало, — глухо проговорил Фрике и ловко перезарядил ружье.
Оправившись от испуга, каннибалы готовы были уже броситься вдогонку за улепетывающим пленником, когда раздался второй выстрел.
— И с этим покончено, — воскликнул Пьер Легаль, видя, как второй туземец падает на землю.
Китаец, чудом избежавший неминуемой смерти, понял по вспышкам, где находятся его таинственные покровители, и повернул в их сторону. Побежавший за ним папуас упал с простреленной грудью, благодаря чему беглецу удалось скрыться в густых зарослях кустарников, где находились наши друзья.
— Если ты хоть немного смыслишь по-французски, — сказал ему быстро старый боцман, усадив обезумевшего от страха беднягу на землю, — послушай меня, сиди тихо и не мешай нам.
Китаец замер. Напряженная тишина воцарилась на поляне, где еще несколько минут назад пировали каннибалы. Как и предполагали наши друзья, они слыхом не слыхали об огнестрельном оружии и пребывали в полной растерянности. Эта таинственная, обрушившаяся на них смерть, эти неожиданные, неотвратимые удары невидимых врагов, эти внезапные вспышки молнии и раскаты грома внушили им суеверный страх.
— Ладно, — сказал Фрике, — еще по два выстрела, чтобы окончательно сбить их с толку. Ты готов?
— Готов.
— Огонь!..
Четыре выстрела последовали один за другим с равными интервалами, затем все смешалось. Страшные крики разорвали тишину ночи, и племя туземцев исчезло во мраке, словно стая испуганных ястребов.
