…На чиркнутую спичку словно выскочили из мрака останцы стен с провалами бойниц. Прозрачный коврик света лег на ступеньки. Мы спустились по этим ступенькам и уперлись, как в стену, в черноту зала…
Я на ощупь пробралась в одну из комнат и чуть не вскрикнула. В черной прорези устремленного к небу окна сияла звезда. Одна-единственная, ослепительная, оторванная от неба и созвездий — неожиданная хозяйка таинственной комнаты.
Кто-то тронул меня за рукав:
— Подойди на минутку.
В окно соседней комнаты тоже была видна звезда. Свет ее был не серебристый, а нежно-розовый.
— Венера… Венера, — прошептали над моим ухом.
В узких прорезях движение звезд наблюдалось особенно четко. Мы долго следили за светилами, пока оба они не покинули «своих комнат» — почти одновременно.
Нам открылся смысл загадочных кой-крылганских окошек! Двадцать три века назад здесь велись астрономические наблюдения. Жрецы с точностью до нескольких секунд могли определить время храмовых праздников, совпадающих с началом полевых работ, разливами Аму-Дарьи. По сочетаниям звезд, наблюдаемых в пяти окнах, они пытались предсказывать и судьбы людей, исход сражений.
— Теперь очередь за астрономами. Только их и не хватало Хорезмской экспедиции. Они узнают, какие созвездия интересовали хорезмийских жрецов.
За разговорами не заметили, как посерело небо. Потянуло предутренним холодком. Сергей Павлович не приехал.
Теперь мы караулили его, чтобы с ходу затащить в «обсерваторию». Но наше «сенсационное» открытие не состоялось. В мою палатку просунули рукопись подготовленного Толстовым отчета. Красным были обведены строки: «…на существование школы древнехорезмийских жрецов-астрономов еще в IV–III веках до нашей эры указывает уникальное произведение хорезмийской архитектуры — круглый храм Кой-Крылган-кала… Пять наклонных окон-ниш в центральной башне, открывающихся в небо, позволяют предполагать, что памятник был также и местом астрономических наблюдений».
Очевидно, Толстов не раз спускался, ночью в «комнаты наблюдений» и следил за медленным ходом «ночных часов».
В древности наука была неотделима от религии. И мечта человечества обретала сказочный, мифический облик. Но уже тогда жила очень наивная и очень дерзкая мечта о звездолетном герое — Небесном всаднике Сиавуше, потомками которого считали себя хорезмийцы.
Законы движения небесных светил были необъяснимы и, как всякая тайна, действовали ошеломляюще. Потому и поклонялись Небесному всаднику хорезмийцы, верили в его всемогущество, соизмеряя свои судьбы с велением звезд.
Время существования Кой-Крылган-калы было временем тяжелым, смутным для среднеазиатских народов. Войска Александра Македонского огнем и мечом прошли по цветущим оазисам. Большая часть среднеазиатских государств — Согд, Бактрия, Маргиана — была разорена.
Хорезм оставался самостоятельным. Зимой 329–328 годов до нашей эры ставку македонских войск в Бактрии посетил хорезмийский царь Фарасман во главе большого отряда конных воинов. Александр заключил с царем «дружбу и военный союз». Но Хорезм, как доказано Толстовым, оставался центром антигреческих движений.
В Хорезме скрывался вождь народных восстаний согдиец Спитамен, «неутомимый борец за свободу родины». Может быть, он нашел убежище здесь, в окрестностях Кой-Крылгана, и служители храма исцеляли его раны. Может быть, в одну из зимних ночей 329 года до нашей эры он в последний раз проехал мимо этих башен, обдумывая дерзкий план нового похода против Александра, несмотря на то, что звезды в пяти окошках храма не сулили ему надежд на успех.
Но это уже фантазия. Нелегко восстанавливаются «страницы потерянной книги» — летописи судеб могущественного Хорезма — одного из древнейших государств на территории Советского Союза. Кой-Крылган-кала — всего лишь один листок этой книги, вырванный, унесенный ветрами в пустыню.
Еще и теперь иные зарубежные ученые считают, что народы Средней Азии в древности были дикими кочевниками-варварами, которые все достижения цивилизации заимствовали у образованных завоевателей — у персов, греков, позднее — у арабов, турок. Восстановленная история Кой-Крылган-калы — памятника высокой самобытной культуры, прекрасной техники далеких предков современного узбекского народа — убедительное опровержение этих предвзятых «теорий».
В любом конце пустыни, на севере и на юге, в Кызылкуме и Каракумах, в песках, или в солончаках, или на мертвых плато Устюрта, или в разноцветных горах Султан-Уиздага — повсюду, где только сохранились остатки человеческого жилья: пещеры, крепости, замки, первобытные стоянки, смотровые башни, караван-сараи — возникает изначальный вопрос: «А вода?» Откуда люди брали воду, без которой живая земля становится пустыней?
Поэтому во всех маршрутах, разведках, во всех стационарных «копающих» отрядах наступает момент, когда на походном столике или на брезенте, брошенном на песок, раскладываются покоробленные, как сухарики, планшеты аэрофотосъемки.
В палатке душно. Ветер не приносит облегчения Ветер здесь приносит только песок и всепроникающую пыль. Борис Васильевич Андрианов, главный топограф, бережно обдувает свои чертежи и аэрофото, но они словно шерстью обрастают… Я делаю вид, что помогаю дуть, а сама заглядываю через плечо Андрианова: по-моему, на фотографии куски проселочной дороги, рас-, путица, бесконечные колеи. Мелкие и глубокие, пересекают друг друга, сплетаются, разъезжаются…
Но опытный глаз археолога сразу узнает на снимках следы оросительных каналов, погребенных под песками пустыни.
Каналы — основа жизни Средней Азии. С самых древних времен человеку приходилось вести здесь непрерывную борьбу за воду. Какой огромный труд, какое количество рабочих рук потребовалось для сооружения каналов-гигантов архаического и античного Хорезма! Ширина их достигает 60 метров, и тянутся они на многие десятки километров… И сейчас, спустя тысячелетия, сохранились некоторые русла, а по берегам высятся гряды отвалов, выброшенных руками безыменных строителей.
Далеких современников хорезмийцев поражала грандиозность ирригационных сооружений Хорезма.
«Отец истории» Геродот, путешествовавший в V веке до нашей эры по Востоку, наравне с рассказами о различных чудесах — о золоте, которое в Индии выносят на поверхность земли злые муравьи «величиною почти с собаку, но больше лисицы», о благовонных смолах, которые находят аравийцы на бородах козлов, — говорит, что на землях, принадлежащих «хорасмиям», царь Ирана построил шлюзы, заперевшие пять рукавов большой реки. Вода, замкнутая в горах, превратила долину в озеро, а пять народов, живущих на равнине, гонимые великой жаждой, приходят с женами своими, становятся у дверей царского замка и «рыдают с воплями». Царь велит открыть шлюзы, взимая за это сверх дани большие деньги.
