страдая от бессонницы. Прошедшие двое суток без сна сильно повлияли на её психику, вызвав нервную возбудимость и постоянный поток мыслей в голове. Девушка поворачивалась с бока на бок, понимая, что перед сложным грядущим днём ей необходимо поспать, но заснуть не получалось.
«Почему Пенфесилия ко мне так странно относится? Она всегда ходит со мной, помогает мне… странно. Она мне что-то хотела сказать, но Профоя нас перебила… что она хотела сказать? А ещё она так странно смотрела на меня утром… я что-то сделала в постели не так? Или она злится, что я больше не докладываю ей об амазонках Фалестриды? Да, точно злится.»
Девушка повернулась на другой бок, лицом к каюте, и подложила под голову руки.
«Почему в разговорах с ней я не использую «да»? Может, потому что мне спокойно, когда я рядом с ней, я чувствую себя нужной?.. а действительно ли я нужна ей?»
Климена встала с кровати и начала нервно ходить по каюте. Зажжённые на стенах свечи освещали бледное тело, на фоне которого выделялись её рыжие волосы.
«Конечно нужна. Она дарит мне столько внимания и заботы, сколько не дарит ни одна из других амазонок нашего объединённого племени.»
Климена осмотрела свой стол и единственный стул, которые были едва видны из-за падающей на них тени от неё.
«Как же я скучаю по ней!..»
Девушка присела на край стула, улыбаясь и наслаждаясь переполняющим её сознание чувством влюблённости в подругу. Это было непривычное для неё чувство, так как всю жизнь она думала, что мир жесток к ней и что все лишь используют её в своих целях. Она с приятным трепетом неожиданно осознала свою значимость и важную роль не только в жизни Пенфесилии, но и всего племени.
«Я приближена к самой могущественной амазонке в мире, к царице Ипполите! Я не подведу ни её, ни своих сестёр, ни Пенфесилию!»
Пошатываясь и зевая, амазонка добралась до кровати и легла с улыбкой и с мыслями о своей значимости. Когда первые лучи солнца осветили каюту Климены, она уже крепко спала, нежно обняв свою подушку.
Корабли остановились в четверти мили от юго-восточного берега Чёрного моря. От порта, который когда-то находился под контролем племени Марпессы, осталась лишь пара досок, торчащих из воды. Ипполита с напряжением осмотрела побережье, а затем громко сообщила стоящей на палубе соседнего корабля Гарпе:
— Спусти лодки и изучи берег со своим отрядом! У меня плохое предчувствие! Остальные, зарядите стрелы и следите за берегом! Это касается всех кораблей!
Амазонки начали готовиться к бою. На палубах выстраивались лучницы, а лодки с разведчицами Гарпы направлялись к берегу. Фалестрида попыталась прислушаться к звукам побережья, но там стояла абсолютная тишина, что насторожило амазонку.
— Мама! — Кима активно помахала рукой Фалестриде, а та напряглась ещё больше, понимая, что её дочь теперь тоже подвержена опасности.
— Кима! Ты как здесь оказалась?! Кто взял мою дочь на борт?! — она злостно осмотрела стоящих рядом с девочкой амазонок, — спрячьте Киму внутри корабля! Чтобы я её не видела на берегу! Поняли?
Ипполита подошла к девочке, давая Фалестриде понять, что Кима под её присмотром. Затем царица повернулась к нескольким амазонкам, которые находились рядом с ней, и те, убрав луки, взяли Киму за руки и повели её в сторону спальных комнат под громкие недовольства девочки.
Пенфесилия выглядывала со своего корабля на берег, наравне со всеми держа лук, а Климена внимательно смотрела на неё со своей палубы, досконально изучая её лицо и покрытое доспехами тело, будто не могла налюбоваться своей подругой. Орифия с сильным биением сердца ждала возвращения Гарпы, однако ни она, ни её отряд не появлялись на берегу.
Плотные деревья надёжно скрывали за собой лагерь амазонок Марпессы, который находился в центре леса. Этот лагерь мало чем отличался от лагеря Фалестриды — разве что тем, что он находился на берегу моря, а не реки. Воительницы чувствовали себя в безопасности, пряча свои дома хотя бы между высокими ветвистыми деревьями, ведь город-крепость Ипполиты, Фемискира, являющийся эталоном в градостроении среди амазонок, для обычных племён был недосягаем.
— Мы опоздали! — Гарпа вышла на берег под взоры сотен напряжённых амазонок, — спускайте лодки и посмотрите сами. От племени Марпессы остались одни мёртвые тела.
Ипполита обходила лагерь Марпессы вместе с Фалестридой. Повсюду лежали тела: там были и амазонки, и напавшие на них.
— Это варвары. Посмотри: из одежды одни шкуры, оружие плохого качества, тела и лица страшные, заросшие, — Ипполита пнула одно из тел, — они победили количеством. Думаю, их было около тысячи.
Фалестрида тоже осматривала тела, аккуратно проходя между ними:
— Тело Марпессы нашли?
— Да, она лежала в центре поселения. Видимо, она боролась до последнего, не пытаясь убежать, — царица указала рукой на площадь, откуда её амазонки забирали тела и относили их на окраину леса для погребения.
— В этом была вся Марпесса… гордая, независимая, смелая. — Фалестрида направилась следом за одной из амазонок, несущей тело, сообщив Ипполите:
— Я хочу попрощаться с Марпессой.
Царица кивнула и подошла к Профое, которая считала тела:
— Сколько на данный момент погибших?
— Я уже всех посчитала. Четыреста тридцать четыре амазонки и триста семьдесят один варвар, — Профоя была максимально сконцентрирована, чего нельзя было сказать о царице. — Нападавшие застали их врасплох. Я думаю, атака была ночью.
Ипполита проводила взглядом уходящую Профою и склонилась над одной из павших амазонок. Заботливо поглаживая её золотистые волосы и вглядываясь в открытые глаза, она всхлипнула и прикрыла свои губы рукой.
— Ты не будешь забыта. Как и Марпесса, как и каждая из вас, — прошептала царица и закрыла амазонке глаза, замечая, как на тело погибшей начали падать её слёзы. Она беззвучно забилась в истерике и прижалась к телу, проводя по нему рукой. — Прости, что я опоздала… прости…
На поваленном дереве, длинные ветви которого уходили глубоко на дно моря, а корни лежали на краю песчаного берега, сидели Пенфесилия и Климена. Вторая была инициатором их разговора, но из-за нервозности, которую заметила её подруга, она не могла сказать ни слова. Пенфесилия погладила бедро
