И спрятал пистолет в глубокий карман.
— Не надо…
На тихий голос девушки они даже не сразу отреагировали — как-то не до неё было.
— Чего не надо? — замер капитан, уже наклонившийся, чтобы взяться за голенища ближайшего трупа.
Может, в этом и не было особого смысла, но оттащить патрульных в камыши стоило, — так, чтобы выиграть минуту-две, пока на батарее сообразят, где именно на побережье стреляли.
— Бежать никуда не надо, — повторила девушка неожиданно твёрдо, без всякой дрожи в голосе и положенных случаю и полу всхлипов. Как будто ничего и не случилось.
Она стянула с головы ситцевую косынку, поддетую под шерстяной платок вполне в деревенском, старушечьем духе.
— Ну, не знаю, если только отмыть? — хмыкнул Яков, заинтригованно глядя на открывшееся зрелище.
Железнодорожный узел Владиславовка
— Что там у вас происходит, обергефрайтер?! — военный инженер в оливково-зелёном армейском мундире, сопровождающий груз «LT-300», кричал в текстолитовый коробок внутренней связи.
— Партизаны, герр флигер-инженер! — отозвался сквозь хрип и шелест помех командир взвода охраны. — А, скорее всего, даже русские диверсанты. Они все в форме румынских пехотинцев.
— Сколько их там?!
Гефрайтер снова перегнулся за кладку мешков, набитых песком, растянув витой шнур переговорного устройства.
— Непонятно, но у них пулемёт и это серьёзные «товарищи», мы уже потеряли четырёх своих…
— Шайсе! — выругался флигер-инженер и, рванув вниз раму, высунулся в окно штабного вагона чуть ли не по пояс. Струя ледяного воздуха растрепала его русые волосы.
Что там творилось, в центре состава, было не совсем понятно. Ветер относил далеко назад треск автоматных очередей, звучавших то поочередно, то шквалом, и лаконичные реплики партизанского пулемёта в ответ. И, похоже, что краткость была сестрой его военного таланта — ещё одна серая фигурка, путаясь в полах длинной шинели, закувыркалась по насыпи.
Изредка, когда была возможность, состав слегка выгибался на плавном повороте, — в дело подключался крупнокалиберный «шпандау» с замыкающей платформы. Его глухой лай слышен был даже здесь, в голове поезда.
— Господи, что делают эти идиоты?! — простонал инженер, ударив кулаком по дубовой раме. — Они думают, что мы везём простой бензин?! Они не представляют себе, какое у «Avgas» октановое число… Гефрайтер! — бросился он назад, к переговорному устройству на стене вагона, оббитой коричневым дерматином. — Немедленно прекратите огонь! Топливо в цистернах детонирует лучше всякого пироксилина!
— Что им будет, стальным цистернам, от 7.69?.. — насмешливо возразил командир роты охраны лейтенант Коберс, меняя фуражку на каску, не столько из боязни получить пулю в лоб (один чёрт, в ближнем бою не поможет), сколько боясь потерять фуражку на ветру.
— Если влепить из «MG» в упор, господин лейтенант, — с привычным раздражением проворчал инженер («привычным», поскольку довольно редко выпускнику «Berliner Polytechnischen» доводилось встречаться в среде фронтового Вермахта с технически компетентными офицерами), — то и этого может оказаться достаточно, чтобы архангелам незачем стало спускаться по наши души. Они просто испарятся!
«Зануда…» — подумал лейтенант, но вслух поинтересовался скорее для проформы:
— А если без поэзии, герр инженер. Что вы предлагаете?
Хотя, что делать, он и так представлял довольно ясно. Надо гнать солдат в рукопашную и сбросить партизан под откос раньше, чем они это проделают с составом.
— Я предлагаю немедленно отцепить захваченную часть состава!
Ответ инженера, пропущенный было мимо ушей, неожиданно поразил лейтенанта. Он замер, уже взявшись за скобу дверной ручки, чтобы выйти в тамбур.
— Это плохая шутка, — наконец нашёл он слова. — Это половина эшелона, герр инженёр, это в конце концов трибунал…
— А почему, по-вашему, русские до сих пор не подорвали состав, герр лейтенант? — со злым раздражением, но негромко, будто интересуясь между делом, спросил инженер. — Почему они до сих пор не заложили мину и не спрыгнули?
— Они боятся, что охрана первой доберётся до мины и избавится от неё, — ответил лейтенант Коберс, будто бы на собственные раздумья, но вдруг замер. — Господи…
— Вот именно, — повернулся к нему флигер-инженер с нервической кривой ухмылкой. — Десять сантиметров бикфордова шнура им бы вполне хватило, чтобы выполнить задание и благополучно убраться с поезда.
— Но, господи… — Лейтенант, отпустив ручку двери, подскочил к окну и отдёрнул штору с клеймом: «Наркомтранс СССР». За мутным от мороси стеклом потянулись черепичные крыши блокгаузов, зачастили столбы, усиженные воронами и керамическими изоляторами, мелькнула чёрная лента транспортера на роликах. — Господи… — повторил он. — Они хотят взорвать состав прямо на станции!
Коберс растерянно обернулся:
— Но они же не смогут уйти?
Молча пожав плечами, флигер-инженер вернулся за свой столик и обессиленно опустился на скрипучий дерматин диванчика.
— Чёртовы фанатики, самоубийцы, — попятился от окна лейтенант, затравленно оглянулся вокруг и, схватив за ворот караульного, швырнул его к двери тамбура: — Немедленно отцепите платформу с партизанами!.. Пусть сами себя поджарят!.. — забормотал он горячечно.
Заскрежетали реборды колес, вагон зашатало из стороны в сторону на густом распутье стрелочных переводов узла.
— Поздно, герр лейтенант, — холодно констатировал сопровождающий. — Самое умное, что мы можем сейчас делать, это прыгать прямо на ходу и бежать, сломя голову. Впрочем, — инженер поймал дребезжащую в стакане крутого чая ложечку и меланхолически помешал ею кубики рафинада. — Впрочем, головы мы всё равно потеряем. Это очень хороший бензин…
Керчь, ул. Сталина. Полевая комендатура «FK 676 Kertsch»
— Патруль был расстрелян из автомата взводного береговой охраны, — заканчивая доклад, лейтенант взвода полевой полиции поворачивался вокруг своей оси, чтобы не потерять из виду полицай-комиссара. — И автомат они забрали с собой, — заключил он со значением. — Так что я думаю, это партизаны. Они никогда не упускают возможности завладеть оружием, тогда как диверсанты, естественно, выбрасываются уже с таковым.
— Действительно, «с таковым»… — с досадливой гримасой передразнил протокольный стиль подчинённого оберстлейтнант Мёльде, но кислая его мина тотчас обратилась в болезненную. — Не городите чепухи, Рот, — простонал он, схватившись за повязку, скрывавшую половину лица. — Заколоть командира и перебить патруль из его же пистолета-пулемёта? Слишком много прыти для ополченцев. Нет, это те самые ублюдки, что проникли в крепость и выжгли склад горючего!
