Фонарик светил уже плохо, видимо, садились батарейки, ноги спотыкались о камни. Все ужасы сегодняшнего дня были практически позади, он это понимал и, правда, зигзагами, но двигался к заветной цели.
Лабаз располагался по пути, но Андрей решил вначале дойти до избы, а уже затем вернуться за продуктами и медикаментами.
Дверь в избу была привалена бревном так, как и оставляли они с Витей. Видимо, никто из людей с тех пор не посещал это место.
«Сейчас растоплю печку, а потом пойду за вещами!» – решил Андрей, похвалив себя и друга за то, что они заготовили небольшую поленницу дров как раз для такого случая.
Печь разошлась не сразу. Пришлось несколько раз поджигать бересту, а затем раздувать огонь. Но упорство Андрея было сильнее, и через пятнадцать минут из многочисленных щелей печки повалил дым, а затем раздался приятный треск, и показались языки пламени.
– Так-то оно лучше! – сказал Андрей, обращаясь к печи.
Идти уже никуда не хотелось. Но надо было обработать руки и хотя бы заварить себе чай. И Андрей, собрав последние силы, встал, взял фонарик и вышел из избы.
Перед ним шумела Куанда. Река находилась совсем рядом, в десяти метрах. От неё веяло прохладой и покоем. Ей неведомы были трудности, пережитые Андреем за последние дни, её не волновал оставленный в горах Виктор со сломанной ногой. У неё была своя жизнь – вольная и суровая. И от осознания этого Андрею стало как-то особенно хорошо и уютно на душе, будто река своим существованием утверждала вечность, в сравнении с которой его мир, мир людей, оказывался вовсе не таким уж единственно важным. Ведь река много тысяч лет течёт вот так, подмывая берега, неся в своей толще деревья, листья, рыбу, замерзая долгими морозными зимами, наполняясь бурным грязным потоком в весеннее половодье. А люди приходят к ней изредка, как гости, со своими проблемами, переживаниями, несчастьями. Но всё это не стоит и одной капли вечности, в которой существует река…
Для того чтобы достать продукты из лабаза, Андрею надо было залезть на дерево, к которому был привязан конец верёвки, держащий весь груз. Два рюкзака с продуктами висели на растяжке между деревьями на высоте пяти метров. Это было вынужденной необходимостью, иначе медведи наверняка бы разорили их запасы. Остальные вещи они с Виктором сложили в стороне и упаковали в длинный полиэтиленовый рукав. В них продуктов не было, и они решили, что опасаться за их сохранность не стоит.
Андрей осторожно отвязал верёвку и начал медленно её стравливать. Рюкзаки, общий вес которых превышал пятьдесят килограммов, поползли вниз. У него очень сильно болели руки, ведь именно ладонями приходилось удерживать верёвку. Даже слёзы сами собой потекли из глаз. Наконец, рюкзаки оказались на земле. Андрей решил по очереди дотащить их до избы, оставлять внизу их было нельзя, а снова поднять рюкзаки наверх он со своими руками всё равно бы не смог.
К счастью, в одном из рюкзаков лежал и свёрток с медикаментами. Перетащив вещи в избу, Андрей обработал ладони перекисью водорода, отчего полузапёкшаяся кровь закипела и запенилась, затем аккуратно протёр сухим тампоном и, намазав «Спасателем», забинтовал. Ладони ныли и «стреляли», но боль была уже не такой нестерпимой, как раньше.
«До свадьбы заживёт!» – подумал Андрей и стал выкладывать из рюкзака продукты.
Сверху лежали пластиковые бутылки с чаем, кофе, сахаром и большой мешок с печеньем. Андрей решил, что этого будет вполне достаточно для ужина. Ему очень хотелось сладкого горячего чая. Недостаток глюкозы в первую очередь сказывается на физической выносливости, и он хотел заполнить свой желудок сладостями, чтобы как можно быстрее обрести силы для предстоящего пути.
Кипятить воду на печке Андрею не хотелось, в избе стало очень жарко, и он больше не подбрасывал в печь дрова. Поэтому он вытащил бензиновый примус и запалил его. Вода через десять минут закипела, и он заварил огромную миску крепкого чая. Запах, исходивший от неё, был настолько приятным и сильным, что у Андрея даже закружилась голова.
Потом он снял с себя всю грязную одежду, лёг на нары, застеленные оленьей шкурой, пододвинул поближе миску с чаем, сахар и печенье и закрыл глаза.
Господи, как же он устал! Никто никогда не поймёт его состояние сейчас!
Андрей открыл глаза и посмотрел вниз. Таким он себя ещё не видел: под торчащими рёбрами, в том месте, где должен находиться живот, сквозь кожу отчётливо проступал позвоночник! Андрей даже испугался и решил больше туда не смотреть. Наверное, килограммов пятнадцать он скинул за последнюю неделю. Но это ничего, он наберёт! А вот Витька, скорее всего, вообще превратился в скелет. Он и до этого не отличался полнотой!
Чай заварился. Андрей аккуратно положил в миску пять столовых ложек сахара и не торопясь стал помешивать. Когда белые кристаллики окончательно исчезли, он поднёс горячую миску ко рту и сделал первый глоток. Кипяток обжигал язык, от сахара заныли зубы, но Андрей продолжал с наслаждением пить этот божественный напиток, не забывая поглощать сразу по несколько кусочков печенья вприкуску.
Кто не бывал в тайге, тот не знает вкуса чая! Это непередаваемое райское блаженство – пить крепкий сладкий чай! Тот чай, которые люди пьют в городах, – это совсем другое. Там просто подкрашенная вода, не более того. Но ЭТОТ чай, заваренный в таёжной избе, за сотни километров от людей и городов – является совершенно другим, изысканнейшим блюдом! Можно прожить без хлеба, без мяса и рыбы, без овощей и фруктов, но без чая в тайге существовать невозможно! Об удивительном свойстве чая Андрей неоднократно слышал от людей, которым известна таёжная жизнь. Но только сейчас он на себе испытал истинное чудо от выпитого чая! С каждым живительным глотком тело наполнялось радостью и энергией, все измученные члены вновь обретали жизнь. Настроение, подобно столбику термометра, ползло вверх, к знаку «плюс». Трудно описать словами, что такое настоящий крепкий сладкий чай в тайге! Чай – это всё, это – жизнь!
Андрей решил, что выпитой миски ему мало. Он сходил за водой, чуть было не поскользнувшись голыми пятками на береговой глине, снова разжёг примус и закурил сигарету в ожидании, когда вода закипит.
– Господи, дай мне силы дойти до людей! Сделай так, чтобы Витька не замёрз, и его не сожрал медведь! Помоги ему не умереть от заражения! Господи, я знаю, что ты есть, хоть никогда не говорил об этом вслух, но теперь я могу тебя попросить, ты же всё видишь и понимаешь!
Эти слова Андрей произнёс, сидя на нарах у горящего примуса и глядя на огонь. Наверное, сцена выглядела очень забавно: голый человек, весь в ссадинах и ушибах, сидит перед примусом и обращается к господу Богу. Но Андрею было абсолютно всё равно, как он смотрится со стороны. Слова лились из него помимо воли. Он, действительно, не был верующим человеком, но в эту минуту он верил. Это был его Бог, собственный, о котором знал лишь он один. Просто пришло время, когда он мог обратиться только к нему. И Бог его услышал, Андрей почувствовал это сердцем, Бог обещал ему помочь!
