Администрация отлично знала, что эти люди никогда не выдают друг друга, и потому нечего было опасаться, что будут скомпрометированы лица, которых не желали трогать.
Великий жрец и великая жрица были привлечены к суду вместе с дюжиной жалких негров и, несмотря на упорное отрицание своей вины, уличены в похищении детей и женщин с целью умерщвления и людоедства.
Когда суд потребовал, чтобы они назвали своих сообщников, подсудимые дерзко расхохотались, и жрец вызывающе крикнул:
— Ищите их сами! Это не трудно. Их много. Они рассеяны по всему острову. Я даже вижу многих из них в этом зале.
Суд обещал даровать им всем жизнь, если они назовут хоть нескольких лиц, но они отказались и объявили, что предпочтут умереть, нежели нарушить свою клятву.
Их приговорили к смертной казни, и они встретили ее с удивительной твердостью.
Губернатор решил заменить на этот раз распространенный в Испании способ казни через повешение расстрелом.
На это была своя причина. Нельзя было поручиться, что палачи-негры тоже не принадлежат к водуистам, а известие, что приверженцы этой ужасной секты знают тайну составления напитков, производящих полное подобие смерти. При повешении палачи-сообщники могли дать осужденным такой напиток с расчетом, что он подействует в самый момент казни, так что можно будет только для вида проделать процедуру повешения и погребения. Так могла бы сложиться — как уже не раз бывало — сказка о воскресении казненных, а это послужило бы только большей славе «воду».
Подобными фокусами жрецы крепко держат в руках невежественный народ. Расстрел лишает их возможности проделывать такую комедию.
Однако жрецы и на этот раз не признали себя побежденными. Они объявили верующим, что «воду» воскресит казненных и что никакая сила не в состоянии воспрепятствовать этому.
Трупы казненных были зарыты на самом месте казни. Чтоб помешать их похищению, вокруг этого места были расставлены вооруженные часовые. К несчастью, часовыми были местные солдаты, а не присланные из метрополии, и поэтому на следующее утро могилы оказались разрытыми и трупы унесенными. Очевидно, часовые были водуистами или их подкупили.
Как бы то ни было жрецы все-таки завладели трупами казненных и распространили слух, что «воду» воскресил своих верных поклонников, которые укрылись пока в чужих странах от преследования испанских властей.
Таким образом, казнь нескольких незначительных лиц послужила большей славе «воду», и жрецы преспокойно продолжали свою возмутительную деятельность.
Таковы были люди, в руки которых месть дона Мануэля Агвилара-и-Вега предала Долорес, Фрикетту и маленького Пабло.
Звукоподражание Мариуса. — Неудача Пабло. — Охота на дроздов. — Неожиданность. — Бедный Мариус! — Похищение. — Пленники водуистов. — Страдания. — Предательский напиток.
Мариус был страстным охотником и обладал удивительным талантом звукоподражания. Слух у него был развит до феноменальности: он сразу схватывал все оттенки голосов различных птиц.
Для их приманки у него не было ничего, кроме простого древесного листа, свернутого в трубочку и проколотого в нескольких местах.
Маленький Пабло приходил в полный восторг, когда слышал, какие удивительные трели выделывает дядя «Малиус» посредством такого нехитрого инструмента. Мальчику тоже захотелось подражать, и он просил выучить его «играть на листочке». Но — увы! — как ни тужился маленький ученик, как ни надувал щек, как ни вытягивал губ и как ни вытаращивал своих шустрых глазенок, результат был один: мальчик издавал какие-то ужасные нестройные звуки, приводившие его самого в полное отчаяние.
В этот день Мариус решил устроить охоту на птиц не отходя от своего поста. Молодые девушки уселись с Пабло в шалаше на связках зеленых ветвей, а Мариус, стоя у входа с винтовкой наготове, начал приманивать серых дроздов, летавших вокруг целыми стаями. Эти птицы очень музыкальны, и потому обмануть их слух чрезвычайно трудно. Но Мариус так мастерски подражал их голосу и манере скликать друг друга, что после первых же его звуков они стали слетаться со всех сторон на дерево, под которым приютился шалаш, походивший на безобразно наваленную кучу хвороста.
Молодые девушки просто не верили своим глазам, видя, как доверчиво собираются осторожные птицы на призыв Мариуса, а мальчика приходилось ежеминутно останавливать, чтобы он не вспугнул их восклицанием или шумным движением в порыве восхищения искусством моряка.
Когда все дерево было покрыто дроздами, Мариус вошел в настоящий азарт и ухитрялся в одно и то же время стрелять и приманивать одним уже собственным голосом. И чем больше он убивал птиц, тем больше их слеталось. Таким образом ему удалось настрелять их несколько десятков.
Но вдруг, когда стрелок начал было в двадцатый раз заряжать винтовку, шалаш с треском обрушился, придавив всех.
Пабло пронзительно закричал.
Мариус прошептал проклятие и сделал геркулесовское усилие сбросить навалившуюся на него тяжесть. Сквозь раскидываемый им хворост ему виднелись какие-то черные руки с длинными когтеобразными ногтями, проворно шарившие снаружи, и он терялся в догадках, что бы это могли быть за существа — люди или обезьяны.
Долорес, Фрикетта и Пабло, полузадушенные под хворостом, беспомощно барахтались и глухо стонали.
Наконец бородатая голова Мариуса вынырнула из груды хвороста. Несмотря на свою неустрашимость, он на мгновение замер от ужаса, когда увидел перед собой здоровенных четырех негров, вооруженных ножами, с дьявольским злорадством скаливших зубы.
Быстро опомнившись, он решил бороться до последней возможности. Он хотел вскочить и броситься на разбойников, но в эту минуту один из них с размаху ударил его ножом в правое плечо.
Он чувствовал, как холодная сталь проникла ему в грудь, дышать стало трудно, в глазах помутилось, и ему казалось, что он умирает. Последняя мысль была о том, что ожидает молодых девушек и мальчика.
— Бедняжки! Кто их теперь защитит! — пробормотал сквозь стиснутые зубы Мариус, падая на землю.
К несчастью, обе девушки были безоружны и не могли сделать даже попытки к сопротивлению. Они находились недалеко от гациенды, занятой солдатами, и не могли ожидать подобного нападения.
Кровь бедного моряка, горячей струей брызнувшая им на руки, заставила обеих девушек с ужасом вскрикнуть:
— Боже! Мариуса убивают!.. Бедный Мариус!.. Помогите! Спасите!
Негры, справившись с моряком, упавшим замертво, молча поспешили вытащить из-под груд хвороста обеих девушек и мальчика, заглушили их крики заткнутыми в рот тряпками и скрутили им руки и ноги веревками.
