Сэр Лайонел действовал иначе. Все внимание он всецело акцентировал на грузе. Что заставило свидетеля поверить в то, что в ящиках, погруженных в Иокогаме, находилась взрывчатка? Не обнаружил ли он что-нибудь во время их погрузки? Но когда председатель попросил свидетеля ответить на эти вопросы, Хиггинс сказал, что в момент погрузки он еще не был членом экипажа судна.
— С какого дня началась ваша служба в качестве второго офицера? — спросил Боуэн-Лодж.
— Со дня накануне отплытия, — ответил Хиггинс. — К тому времени погрузка закончилась, и люки были заперты.
— Вас знакомили с грузовой декларацией?
— Нет. Я никогда ее не видел, даже после.
— Тогда что вам дало основание предположить, что груз содержит взрывчатые вещества?
— Еще в порту ходили слухи.
— И среди команды тоже?
— Да.
— Вам когда-нибудь приходилось видеть, чтобы взрывчатые вещества упаковывали в ящики с надписью «авиадвигатели»?
— Нет, не приходилось. Но я слышал, что на ящиках со взрывчаткой писали всякие другие вещи, чтобы избежать неприятностей с властями.
— Но вы не располагали доказательствами того, что в ящиках содержится совсем не то, что указано в декларации?
— Нет.
— И вы сделали все возможное, чтобы прекратить распространение слухов?
Тут Хиггинс впервые проявил неуверенность.
— Вроде нет. Честно говоря, я ничего такого не сделал.
— Почему нет?
Мускулы на шее Хиггинса напряглись.
— А почему да? Это совсем не мое дело.
Одна бровь у Боуэн-Лоджа медленно приподнялась, и он посмотрел на сэра Лайонела. Теперь пошли вопросы относительно тех четырех дней, когда оба судна Деллимера находились вместе на реке Рангун. Да, признал Хиггинс, он получил увольнение на берег вместе с остальными. А что тут такого? Не каждый день хозяева судов предоставляют сорокавосьмичасовой отпуск на берег, да еще оплачиваемый. Причина? Потому что Деллимер был хорошим парнем, вот почему; он знал, как обходиться с матросами, верил в них.
— Когда вы вернулись на корабль, — теперь сэр Лайонел обращал свои вопросы прямо к свидетелю, — разговаривали ли вы с кем-либо из офицеров или матросов «Торре Анунсиаты»?
— Да, с первым офицером — этого парня звали Слейд, он приходил выпить со мной и с шефом.
— Вы не спрашивали его, зачем они передвигали груз в трюмах?
— Нет. Но Слейд рассказал мне, что они освобождают место для каких-то стальных труб.
— Вы не говорили об этом с Адамсом?
— Нет.
— Но вы видели его, когда вернулись на судно?
— Да.
— Он случайно не высказывал мысли о том, что матросы «Торре Аиунсиаты» сняли часть груза с «Мэри Диар»?
— Нет, — но тут же быстро добавил, — а если даже и так, и он знал об этом, он все равно бы не сказал. Он только что поднялся с постели после двух дней болезни.
— Если Адамс был болен, то за погрузку хлопка должны были бы отвечать вы? — Хиггинс кивнул, и сэр Лайонел тут же задал новый вопрос: — Вы не заметили каких-нибудь изменений в размещении груза в трюмах?
— Нет, не заметил.
— Вы совершенно уверены в этом?
— Конечно, уверен.
Сэр Лайонел резко подался вперед и спросил вдруг необычайно жестким голосом:
— Как же это может быть? Вы же сказали, что пришли на судно, когда оно уже было загружено?
Но Хиггинса не так-то легко было поймать на слове. Он облизал языком пересохшие губы, что выдало его беспокойство.
— Я не был там, когда шла погрузка, но я был при разгрузке японских товаров. Я специально посмотрел, как лежали ящики, потому что я знал, что после придется грузить сырой хлопок, когда его подвезут.
Сэр Лайонел кивнул.
— Еще один вопрос. Кто вас нанимал — капитан Таггард?
— Не-ет. Мистер Деллимер. Капитан Таггард подписывал бумаги. Но нанял меня мистер Деллимер.
— На каком основании?
Хиггинс нахмурился.
— Как это понять?
— Я спросил вас, почему нанял вас он? Вы были единственный, кто обращался за вакансией?
— Ну-у, не совсем так. Это было… — Хиггинс огляделся по сторонам и снова облизал пересохшие губы. — Это было не совсем так.
— Вы имеете в виду, что работу вам предложили не совсем обычным путем? Вас нанял мистер Деллимер частным образом?
— Примерно так.
— Может быть, вы будете так любезны и объясните суду, как это произошло?
Хиггинс колебался.
— Ну, мы случайно встретились, и ему был нужен второй офицер, а мне негде было ночевать, вот и все.
— Где вы встретились?
— В каком-то баре, в порту. Не помню, как называется.
— Заранее договаривались о встрече?
Лицо Хиггинса налилось кровью, жилы на шее вздулись.
— Да, заранее. — Он произнес это сердито, будто обвинял сэра Лайонела.
Но сэр Лайонел кротко сказал:
— Благодарю вас. Это все, что я хотел знать, — и опустился на свое место.
Он установил два факта: если компания Деллимера намеревалась уничтожить «Мэри Диар», то вполне возможна замена груза; тогда Хиггинс был избран в качестве орудия. Но лично против Хиггинса он ничего не имел, и в этом-то, как он потом признался Хэлу, и заключалась вся беда. Для того, чтобы уберечь своих клиентов от уплаты сумм, предъявленных страховым компаниям, нужно располагать более неопровержимыми доказательствами.
Показания других спасенных заставили его наконец решиться. Причем самые сильные показания дал рулевой Юлс, находившийся на мостике вместе с Хиггинсом в то время, когда вспыхнул пожар. Он был очень застенчив и отвечал на вопросы, слегка заикаясь. Его нельзя было считать сильным свидетелем, но он с непоколебимым упорством держался своего заявления о том, что именно Петч отдал приказ команде быть готовой покинуть судно. Он твердил одно и то же, как хорошо заученный урок. И несмотря на то, что адвокат Петча так запутал его своими вопросами, что вынуждал Юлса все время оглядываться на Хиггинса, как бы ища у него поддержки, он не отступился от своих показаний ни на йоту.
Юлс был последним свидетелем. После окончания его допроса был объявлен перерыв на обед. Хэл мог бы и не говорить, что Петчу придется туго, когда настанет время отвечать на вопросы адвокатов различных заинтересованных сторон. Это я знал и без него. Суд еще даже не начал подбираться к истине. Но что было истиной? Об этом Хэл спросил меня за обедом.
— Сам Деллимер не мог устроить того пожара в трюме, — сказал он, и я с ним согласился.
К тому моменту Деллимер был уже мертв. Остается Хиггинс. Очевидно, и Боуэн-Лодж во время обеда допустил такую возможность, ибо, как только заседание суда возобновилось, он снова вызвал Юлса и стал подробно расспрашивать его обо всех передвижениях вахтенного офицера. Юлс поклялся, что Хиггинс с двадцати часов находился на мостике и ни разу не покидал его.
