– А где Толик?
– Многие стремились к Севастополю, – ответил ей умудренный жизнью Шеф, вертя в руках карандаш, заточенный по всем правилам.
– Как вас понимать? – возмущенно спросила Полина.
– А так и понимайте, к нему всегда стоит очередь из женщин.
– Где он, можно сказать?!
– Он вас слышит, но не видит, из-за кульмана, – ответил он женщине и повернул голову в сторону Толика, – Толик, ты, что не слышишь? К тебе женщина пришла, очередная твоя поклонница.
– Слышу, но я занят.
– Труженик ты наш. Полина, вы слышали ответ? Тот, кто занят, тот вас не ждет.
– Вижу, но не подойду к нему, я ошиблась комнатой.
– Бывает, – проворчал начальник и уткнулся в чертеж, который проверял без всякого на то удовольствия.
На обед в кафе я пошла одна, в сторону Толика я не смотрела.
Он подошел ко мне с подносом в руках:
– Люсмила, я не могу с тобой поехать, не могу!
– Не можешь, так не можешь, а я поеду. Я никогда не была на берегу Балтийского моря. Меня на работе уже отпустили.
– Прости, но без меня, – сказал Толик и удалился, унося свой обед на другой стол.
В вагоне поезда сидела группа туристов, ехавшая на экскурсию к Балтийскому морю, – это были 28 женщин и два мужчины. Один мужчина ехал с женой, второй мужчина был свободен. Я посмотрела на контингент, и спокойно достала книгу.
Единственный мужчина из 28 женщин безошибочно выбрал меня! А мужчина просто сел рядом с женщиной, читающей в вагоне книгу, остальные представительницы туристической группы тихо переговаривались между собой, распределившись по парам.
Я посмотрела на мужчину невидящим взглядом, словно смотрела сквозь него, перед моими глазами была диадема из янтаря. Кому чего, а мне захотелось золотую диадему, пронизанную насквозь солнцем сквозь янтарь.
– Девушка, можно я сяду рядом с вами? – спросил лысый мужчина.
Я мельком взглянула на очень короткие волосы над молодым лицом, и пододвинулась к окну. До окна оставалось одно посадочное место. Минут через пять, рядом проехал грузовой состав, из него вылетел камень и на большой скорости врезался в окно рядом со мной. Стекло рассыпалось на мелкое крошево и осыпало меня с ног до головы. Я встала, с меня посыпался стеклянный дождь.
Люди заохали.
– Получила, стеклянную диадему, – сказала я, ни к кому не обращаясь.
– Простите, я не хотел, все случайно получилось, – быстро заговорил мужчина.
Плацкартный вагон, как единый зал, в нем всем все интересно. Я быстро стала личностью номер один, оказывается и без конкурса красоты можно достичь некой популярности. Стекло с пола вымела проводница обычным веником. Остатки стекла оставались в деревянной раме вагона. Свежий, весенний ветер гулял по вагону.
Проводница принесла липкую пленку и залепила отверстие в стекле, пробитое куском твердой породы, раз он пробил два стекла. Лысый мужчина, а точнее коротко подстриженный, представился мне, назвав свое имя – Поликарп. Имя заинтриговало.
Я перестала на него сердиться, словно он был виноват в том, что стекло разбилось рядом со мной. И только тут я заметила, как он снял с головы лысый парик и оказался моим Поликарпом, с галстуком на шее, на котором был изображен конь.
Галстук ему подходил во всех отношениях. Поликарп был весь холеный и лоснящийся, как породистый конь. От него исходил отличный запах мужского одеколона, очень тонкого, излучающего свежесть своих компонентов.
Я не думала, о том, в каком вагоне нас повезут в Янтарную столицу с вокзала, я всегда ездила как минимум в купе, а тут собрался веселый табор экскурсантов в плацкартном вагоне. Поликарп постепенно оттеснил от меня всех. Он создал вокруг меня свое поле, которое опекал. С ним было уютно и вкусно. Он угощал меня теми продуктами, которые взял себе в дорогу. Ни в пример ему у меня ничего, кроме бутербродов из белого нарезного батона с маслом и сыром не было – мой сухой, дорожный паек.
Проводница принесла чай в стеклянных стаканах с подстаканниками времен далеких, рядом положила сахар в маленьких брикетах. Дома я чай с сахаром никогда не пила, но в вагоне вкус менялся, здесь хотелось того, чего нельзя. Мягкие нежные руки Поликарпа, порхали рядом, они словно клеились ко мне своими клеточками. Мне это начинало нравиться. Поликарп ушел и пришел в симпатичном спортивном костюме, без галстука, держа в руках плитку шоколада с орешками.
Я ему улыбнулась и отложила в сторону книгу. Мы вышли в тамбур, темнело. Это было единственное место в вагоне без глаз и ушей. Хотя, какие у нас могли быть секреты от окружающих? Как оказалось, на данный момент времени мы были свободными людьми, не обремененные семьями. Я была девушкой, среднего мужского роста, со светлыми волосами, с серыми глазами.
Поликарп был чуть выше меня, обладал правильными чертами лица, большими карими глазами. Он был стеснительным молодым человеком и очень даже обаятельным. Нет, я никогда не мечтала о лысом поклоннике, хотя понимала, что годы идут, то я хотела окончить институт, и окончила его. Конечно, я еще была девушкой, если не считать романтической связи с Толиком и с Тором. Толик везде успевал, и дома и на работе.
Он был такой мужчина, на которого никто не обижался, и все считали за счастье общение с ним, с молодым человеком, любимым дамами всех модификаций.
Янтарная столица пленила экскурсантов маленькими улочками, какими-то очень известными по фильмам, и до боли знакомыми. Янтарь встречался во многих магазинах, я смотрела на него, но не знала еще, чего, же я хочу из этого янтаря.
Понятно, что янтарную диадему, но какую? Бусы из янтаря лежали на прилавках магазинов солнечной россыпью, мило обработанные, и подобранные лишь по величине.
На автобусе экскурсию повезли дальше, в менее известный город, с маленькими, историческими домами и одним анекдотом, что семья в Латвии состоит из трех личностей – он, она и собака. Такой состав семьи вполне устраивал Поликарпа, он и рассказал этот анекдот. Странное чувство стадности в покупках довело меня до того, что денег на янтарь у меня не осталось. Но о своем желании Поликарпу я не рассказывала, янтарная диадема – моя мысленная мечта. В музее моряков и рыбаков меня удивили тем, что моряки больше получают денег от привоза товаров, в виде интересных бутылок с португальским портвейном, чем от ловли рыбы. А дома у рыбаков вполне приличные, между прочим. Балтийское море произвело на меня должное впечатление своим прохладным дыханием.
Поликарп так и ходил рядом со мной, с ним мы простились на вокзале…
Вместо янтарной диадемы я привезла португальский портвейн в красивой бутылке. А, впрочем, почему Поликарпа нельзя считать янтарной диадемой? То и другое достается победителю. И, наконец, у меня появился личный друг по путешествию.
