— Значит, нужно позвать людей?
— Мы будем в чуме одни: ты и я!.. Я хочу узнать, что ждет мою дочь в жизни!..»
— Мы будем камлать для Амдэ?
— Мы будем камлать на Амдэ! — И старый шаман потянулся к шаманской малице. — Ступай запри чум!
— Как это сделать, отец?
— Поверни священные нарты передком на закат. Пусть никто из людей не войдет и не выйдет!..
Языки пламени уже вовсю облизывали сухие ветки ерника, когда раздался глухой удар колотушки и трепетная кожа бубна, нагретая теплом костра, зарокотала. Старый шаман Хадий из рода шаманов Нэрё выпрямился и пошел вкрадчивыми шагами вокруг очага. На старике свободно висела священная малица с разноцветными лоскутками и железными бляхами, которые гремели при каждом резком движении. Пимы тоже были разукрашены. Лоскут сукна с прорезями для глаз алым языком спадал с шапки и закрывал лицо. Держа бубен в левой руке, Хадий тихо и мерно бил колотушкой и монотонно покрикивал: «Гой, гой, гой, гой!..» Постепенно ритм усиливался и учащался. И в ритме этих ударов сидящий перед очагом на оленьих шкурах Тир покачивался с закрытыми глазами и тоже повторял за отцом: «Гой, гой, гой, гой!» И вот бубен медленно затих, а старый Хадий остановился за спиной сына.
— Эй вы, имена которых я помню, вы пришли?
— Мы здесь! — ответили духи утробным голосом.
— Вы знаете, кто позвал вас сюда?
— Ты — наш срединный хозяин, Хадий Нэрё.
— Вы проголодались с дороги?
— Да, мы хотим есть!
— Так вот вам рыба! Она ваша! Ешьте ее! Ешьте! — Хадий остервенело давил ногой ускользающие слитки радостного улова, превращая их в ослизлую грязь, в которой перламутром мерцали чешуйки…
— Теперь вы сыты? — спросил, старый шаман.
— Да! Мы довольны твоей жертвой! — ответили духи.
— Отвечайте, вы знаете, зачем я вас позвал? Чтобы заглянуть за порог жизни своей дочери…
— Так покажите мне ее жизнь! — крикнул Хадий и что-то бросил в огонь. Вспышка осветила чум, клубы вонючего дыма метнулись вверх. Хадий выхватил охотничий нож с костяной рукояткой и вложил его в руку сына лезвием вверх. На лезвии метались отблески огня.
— Смотри, Тир! Хорошо смотри!
— Да, отец! — Тир открыл глаза и мутным взглядом уставился на нож.
— Что ты видишь?! Отвечай!
— Я вижу нашу Амдэ.
— Что она делает?
— Она идет по черной тропе.
— Куда ведут-ее ноги?
— К большой белой сопке… Это очень странная сопка, отец. На ее склонах горит тысяча утренних солнц!
— Не упусти Амдэ! Где она?
— Она входит в эту сопку, там есть вход… Темно… Я ничего не вижу, отец.
Снова резкий удар бубна, снова вспышка и столб вонючего дыма… — А что ты сейчас видишь, сын?
— Большую пещеру. В ней очень много людей.
— Не надо о людях! Скажи, где Амдэ?
— Я ее не вижу, отец. Но я чувствую, что она где-то рядом…
— Смотри, смотри, сын! Пусть твои глаза проникнут в тайну ее жизни! А теперь ты видишь ее?
— Да! Вот она вышла! У нее в руках бубен! Она камлает и смеется!
— Тир, узнай, почему она смеется! Проникни в ее душу, но узнай все! Почему она смеется? Тир, узнай!
— Да, отец… Сейчас… — Закрыты глаза у Тира. Алая струйка крови от прикушенной губы торопится к подбородку. Все тело Тира дрожит как в лихорадке.
— Тир, узнай! — хрипит старик.
— Сейчас, отец… Сейчас… — Он вдруг открывает глаза. В них клубится ужас. — Я понял, отец! Я все узнал!
— Ну?! Говори!
— Не надо, отец!
— Ты должен мне все сказать, Тир! Ты должен мне сказать! Над кем смеялась Амдэ?
— Она смеялась над тобой, отец! — Звонкий мальчишеский, голос срывается на пронзительной ноте.
— Я так и знал! О, проклятые духи! Вы обманули своего хозяина! Зачем вы отдали этой девчонке власть над людьми?! Разве мой сын на это не имеет права?! Гнусные твари! Уходите прочь! Прочь!.. — И старый шаман, выронив бубен, упал прямо на огонь.
— Отец! Отец! Что с тобой? — кричал в отчаянье Тир, сбивая жадные языки огня со священной малицы и оттаскивая почти бездыханное тело от очага. — Отец! Очнись! Открой глаза!..
Старый Хадий из рода шаманов Нэрё открыл глаза только на третий день после потрясения. Он был очень слаб и бледен.
Тир приподнял седую голову и покормил отца супом из молодого оленя.
На следующий день Хадий взглядом подозвал осунувшегося сына.
— Она не пришла?
— Нет. Она в Красном чуме.
— А ты ей сказал, что я умираю?
— Да, отец. Я ей сказал, что тебе совсем плохо.
— Что сказала она?
— Она сказала, что подождет человека в белом халате и придет вместе с ним.
— Нет, Тир! Она не придет! — Старик даже приподнялся, глаза его горели, переполненные ненавистью. — Она никогда не переступит порог родного чума! Мы для нее стали чужими! Она опозорила наш род! Убей ее, Тир!
— Отец, что ты говоришь?! Амдэ — моя сестра.
— У тебя больше лет сестры! Я ее проклинаю! — Старик яростно плюнул в сторону выхода из чума. — Я проклинаю ее! Ты слышишь, Тир?! И ты должен ее убить! Пусть ее кровь утолит жажду духов! Так говорю тебе я, Хадий из рода Нэрё! Я на пути в нижний мир, и потому я оставляю тебе свое последнее слово — убей ее, Тир!.. Сын, ты сделаешь так, как я велю? Ты выполнишь последнее слово отца?
— Да, — тихо ответил Тир и склонил голову.
Качнулся полог у входа в чум. Качнулся и снова замер. Наверное, это был порыв ветра.
— Тир! — Последним усилием старик подтащил к себе бубен — Возьми его. Это святыня нашего рода! Пусть он будет у того, кто продолжит наш древний род шаманов Нэрё! — И пальцы старика судорожно разжались. И упал бубен на пол, и зарокотал печально, словно прощался со старым шаманом…
— Амдэ, что с тобой? На тебе нет лица! — встревоженно спросил учитель, когда девушка стремительно вбежала в Красный чум.
— Он меня должен убить!
— Кто?
— Мой брат Тир.
— С чего это ты взяла? Выдумала все?
— Нет, учитель! Я сама слышала, как отец, умирая, приказал ему убить меня!
— Ты была в чуме отца?
— Я не успела войти, когда услышала, что отец меня проклинает. И он сказал свое последнее слово: «Убей ее, Тир!»
— Успокойся, Амдэ. Тир не сделает этого. Он же твой брат.
— Учитель, вы — русский. Вы не знаете, что у нас никто не может ослушаться того, кто уходит в нижний мир. Последнее слово должно быть выполнено, или его самого разорвут голодные духи! Что мне делать, учитель?
— Да, дело серьезнее, чем я думал… Хорошо, Амдэ. Я тебе помогу. У меня в поселке есть товарищ, у него прекрасная семья. Вот там ты и поживешь. Они позаботятся о тебе. Главное, не бросай учебу!
