— Может, это был и не бред, — сказал он. Подумал и добавил: — Не нравится мне все это. Надо поскорее линять отсюда.
Когда Амети пересекал двор, направляясь в местную трапезную, где намеревался впервые за день нормально поесть и обзавестись подходящими собеседниками, неожиданно за воротами снова ударили в гонг. Потом еще раз, еще и еще — пока изо всех дверей и оконцев храма не высунулись головы посмотреть на причину трезвона. Амети, пока привратник, суетясь, отодвигал здоровенный, толщиной в ногу засов, как мог незаметно подобрался поближе и встал сбоку от ворот, чтобы, в случае чего, открытая створка спрятала его от взора входящего: за последнее время он уже привык, что всякая неожиданность связана с нумэнорцами и чревата неприятностями. Из-за ворот под непрерывные удары в гонг неслась грубая брань.
Привратник, наконец, справился с засовом, и снаружи на ворота обрушился град ударов. Но ворота не спешили отвориться: привратник, повинуясь жесту незаметно появившегося жреца со змеей на посохе, не стал снимать цепь, соединявшую разошедшиеся где-то на локоть окованные железом створки ворот. Сбоку Амети увидел, как в щель между створками тычется морда вороной лошади, и его охватило скверное ощущение, словно это все уже было с ним — причем не далее, как сегодня.
— Кто вы такие, что нарушаете покой обители Змеи? — перекрывая доносившийся из-за ворот шум, вопросил Верховный Жрец.
За воротами прекратили долбить в гонг, и в наступившей гулкой тишине уже слышанный Амети грубый голос произнес:
— Именем Сына Зари немедленно откройте Черной Страже! Слово и дело Владыки Востока! Вот знак воли короля!
И в щель просунулось копье с красным флажком: с древка свисала золотая цепь. Все жрецы, сбежавшиеся за спину своего Верховного, охнули в один голос.
Амети затравленно огляделся по сторонам: он почувствовал себя черноногой степной лисой, загнанной облавой в путаницу переходов чужой, незнакомой, уже пахнущей дымом норы. Он вдруг впервые понял, что все их предприятие может плохо кончиться, и из глубины его мелкой души хлынула самая настоящая ненависть к Сыну Зари, и с такой силой, что у него перехватило дух: «Паршивая овца? Я тебе покажу паршивую овцу, ты, отродье бешеной су… с-собаки!».
Верховный низко поклонился и снял цепь с острия.
— Что нужно Сыну Зари, чье слово — закон, от служителей Змеи? — спросил он, избегая взгляда Амети.
— Владыка повелевает обыскать Храм от самых глубоких подвалов до самой крыши!
— Желание Владыки Востока — закон, но я не могу дозволить, чтобы непосвященные осквернили святая святых обители, — спокойно отвечал жрец, вселяя надежду в Амети — «вдруг он и в самом деле их просто не пустит?». Но тут он увидел, как левой рукой верховный жрец делает незаметные знаки «немого языка». Того немногого, что знал из этого языка Амети, хватило, чтобы понять: верховный святитель всего лишь тянет время разговорами, чтобы жрецы успели спрятать самое ценное из собственных сокровищ Дома Змеи.
Из-за ворот снова хлынула ругань, створки заколебались, и кто-то из Черных Стражей хватил мечом по воротной цепи, рассыпав ворох искр.
— Если вы поклянетесь не ступать в святилище, я позволю вам войти в Храм, — продолжал жрец, пока Амети торопливо пробирался прочь от ворот сквозь густую толпу рабов и жрецов.
— Я не дам тебе такой клятвы, ибо король велел иное!
Через некоторое время до Амети — уже издали — донесся голос верховного жреца:
— Тогда пообещай, что будешь осматривать святилище только в том случае, если не найдешь искомого в остальных частях Храма.
Ответа Черного Стража Амети уже не слышал, но тут загремела цепь, заскрипели, открываясь, ворота, и Амети догадался, что жрец Змеи и посланец короля договорились.
— Это Дхарин приехал? — напряженным шепотом спросил у Амети стоявший у дверного косяка следопыт, когда жрец, перерезав шнурок, отворил, наконец, дверь в клетушку.
— Нет, этот твой должник, которого мы встретили по дороге, — сказал жрец обычным голосом: в шуме, наполнившем тихую обитель, их все равно никто бы не услышал, — ему велено обыскать весь Храм.
— Без разницы, — отвечал Альвиону стоявший рядом Арундэль, — все равно наш друг, — он коротко кивнул в сторону Амети, — не знает здешних ходов и выходов.
Альвион хотел что-то сказать, но тут Амети схватил его за руку:
— Тише! Кто-то бежит сюда! — в переходе гулко отдавались чьи-то одинокие поспешные шаги. Альвион вырвал руку у жреца:
— Сейчас поглядим, с разницей или без, — мрачно проронил он и мягко скользнул за дверь: ни Амети, ни Арундэль не успели его удержать. В переходе раздался какой-то шорох, и шаги смолкли. Через несколько мгновений дверь в клеть раскрылась, и на пороге появились двое: Нимрихиль и жрец Змеи, которому следопыт успел скрутить руки и завязать рот.
— Вот вам и ходы, и выходы, — обратился Альвион к Арундэлю и Амети. Жрец Змеи был маленький и толстенький, с выпученными от испуга глазами.
— А он знает? — спросил предусмотрительный Арундэль.
Альвион посмотрел на плененного жреца и сказал ему:
— Если незаметно выведешь нас наружу, останешься в живых. Понял?
Жрец, еще сильнее выпучив глаза, судорожно закивал.
— И не вздумай звать на помощь, в случае чего ты и пикнуть не успеешь, — добавил Нимрихиль, развязывая жрецу рот. Мгновение поколебавшись, он бесцеремонно сдернул с трепещущего пленника изображение змеи.
Амети уже закрывал за собой дверь на замок:
— Пока они ее откроют, сколько-то времени да пройдет, — пояснил он Арундэлю, пряча ключ в пояс. Тот пожал плечами:
— Никому не составит труда догадаться, что внутри уже никого нет: шнурок ведь разрезан.
— Надень змею вместо своего скарабея, — Альвион подал Амети подвеску, — может, хоть издали сойдешь за своего.
Амети послушался, и все устремились по переходу, повинуясь указаниям дрожащего жреца Змеи.
Едва они свернули за угол, как услышали позади шум шагов, голоса и бряцание оружия.
— Мы вовремя, — запыхаясь, проговорил на бегу Амети, — они, почитай, сразу в клеть бросились.
Командир отряда и верховный жрец — их сопровождало несколько жрецов и десяток Черных Стражей — остановились у двери в кладовую. Увидев обрезанные концы шнурка, командир отряда взревел и рванул дверь на себя, но та не поддалась.
— Где ключи? — рявкнул он верховному. Верховный жрец посмотрел на жреца, запиравшего клеть:
— Но я отдал ключ жрецу Скарабея, — испугался тот, — ведь так…
— Скорее всего тот, кто разрезал шнурок, имел и ключ, чтобы открыть дверь, — прервал его верховный жрец, обращаясь к командиру отряда. Тот непонимающе воззрился на него.
