Первым полез Теплов. Постоял, огляделся. Вокруг разбросаны перья, кости птиц и мелких зверьков. Подал сигнал к спуску остальным.
Вправо и влево черной трубой уходили вглубь ходы в подземелье. В густой тишине слышалось только учащенное дыхание путешественников.
И голос старика прозвучал резко, неожиданно, так, что все невольно вздрогнули.
— Вы трое — налево, мы с Сашей, — обхватил он за плечи жавшегося к нему мальчика, — направо. Никаких разговоров! — оборвал он пытавшегося возразить Теплова. — Свечи, спички есть! Тогда все! Далеко не уходить, замечать путь!..
Подождав, пока группа Теплова растаяла в темноте, старый горец, крепко держа мальчика за руку, пошептал что-то и решительно двинулся в тревожную, загадочную тишину…
Теплов подсвечивал путь фонариком, то и дело окликая Жучку. Собачка бежала впереди, обнюхивая пол, стены, изредка тявкала. Группа шла по подземному ходу уже минут двадцать. Сухо, воздух чист. Стены и сводчатое перекрытие выложены из рваного камня и, казалось, совсем не подверглись действию времени.
Тоннель перешел в огромный зал, с изрезанного потолка которого свисали огромные сосульки.
— Сталактиты. Нам о них в школе говорили, — заметил Арменак.
В стенах зияли проемы, целых пять.
— Куда они ведут? По какому идти? Прямо как в сказке о трех богатырях… — В голосе Теплова звучала растерянность.
Но что это? Похоже на дверь!
Теплов подошел к мраморному тяжелому полотну, толкнул, и от небольшого усилия оно послушно повернулось, словно на шарнирах.
— Это я понимаю! — восхитился Арменак.
Луч фонарика скользнул по стенам узкого коридора и ни во что не уперся.
— Сначала сюда, — решил Теплов, — потом другие ходы пройдем.
Коридор то расширялся, то сужался. Кое-где путь преграждали полуразвалившиеся перегородки.
— И чего они так строили? — негодовал Арменак. — Кому нужна эта перегородка? Зачем они?
Даже в темноте было заметно, что дорога петляла. Теплов понял, что тоннель имел несколько ложных ответвлений, но ничего не сказал своим спутникам об этом.
У Шарафа над головой свеча: он внимательно осматривал стены, потолок. Опять вошли в подземный зал. Он ниже и меньше прежнего. На земле — рассыпавшиеся кости двух скелетов. Рядом, на мраморной скамейке, лежали кремневые длинные ружья с истлевшими ложами. Каким-то чудом сохранился брошенный поверх ружей шитый потускневшим золотом камзол. На поясе — кошелек, пиала в кожаном походном футляре. Все расшито золотом и драгоценными камнями.
Теплов и ребята с любопытством и затаенной тревогой рассматривали оружие, одежду, принадлежащие людям, жившим на земле сотни лет назад.
— Только не трогайте ничего, — предупредил Теплов. Это дело ученых и специалистов. Не тревожьте то, что лежало веками…
— Мы, наверное, уже вторые сутки бродим, — Арменак устало присел на пыльную мраморную скамью. — Дедушка говорил, что здесь где-то могут быть лабиринты непроходимые. Попадешь — не выйдешь!
— Арменак, переходи на второе дыхание! Нет времени сидеть! — полушутя, полусерьезно сказал Теплов. Пожалуй, они действительно зашли слишком далеко и пора выбираться.
— В обратный путь, спелеологи! — как можно веселее подал он команду.
— Всегда пожалуйста! — тут же откликнулся Арменак. — Домой — не на работу!
Они шли довольно долго. «Пора бы уже и большому залу показаться», — подумал Теплов и, вглядевшись в землю, крикнул:
— Ребята, стойте! — Под ногами, на пыли, виднелись чьи-то следы.
Прошел метров десять вперед, следы нескольких человек и собаки вели в боковой лаз.
— Так это наши следы! А это Жучка бегала! Как могло так получиться? — удивился Арменак.
— Пойдемте по следу в обратном направлении, — скомандовал Теплов. Торопливо шли, не обращая внимания ни на стены, ни на потолок, сосредоточив все внимание на следах.
Еще одна стена-перегородка, разделявшая коридор. Протиснулись в узкую щель, следы вели дальше.
— По-моему, мы здесь не проходили, — прошептал Шараф, — а следы, вроде, наши. Как же так получилось? Я старался хорошо запоминать дорогу, а вот этой стены не помню.
— Что, братцы-кролики, струсили? — попытался приободрить притихших мальчиков Теплов. — Не унывайте, выберемся, не в таких переделках бывали!
Ребята молчали. К нарастающей тревоге прибавились голод, усталость.
Уже дважды проходили по своим следам, но теперь не могли найти и зал, где лежали скелеты, расшитый камзол, оружие.
— Гриша, отдохнем немного, — попросил Арменак. — Шараф тоже устал… А, Шараф?
Шараф тоже уже понял, что они заблудились, но виду не подал. Спокойно проговорил:
— Наша задача — скорей выбраться отсюда. Дед и Саша, вероятно, волнуются. Там, наверху и отдохнем все вместе.
— Устал, пить хочу, — жаловался Арменак.
— Только смелым покоряются моря… и горы, почти пропел Теплов. — А вы с мифологией-то хоть знакомы немного? Нить Ариадны нам никто не протянет. Сами найдем путеводную нить. Только никакой паники! А отдохнуть — отдохнем, коли устали!
Сели. Шараф погасил свечу. «Экономить нужно!» Замерла и Жучка, прижавшись к ногам Шарафа.
Ребятам казалось, что они только что присели, а Теплов уже поднял их. Надо скорей выбраться из этого таинственного, страшного подземелья! Но где же тот путь, ведущий к свету, к солнцу, к спасению?
Ребята шли уже, как во сне, по команде садились отдыхать, снова вставали.
Вокруг — непроницаемая тьма и тяжелая тишина.
Ступени вниз привели в комнату с куполообразным перекрытием. Шараф задел ногой что-то металлическое, глухо звякнувшее. Теплов включил фонарик. Посередине комнаты, словно стол, возвышалась мраморная плита. По сторонам — высеченные в камне полки.
— Гриша, — крикнул Шараф, — смотри, боевые доспехи, посуда, деньги!
Шараф взял несколько монет. Монета имела неправильную окружность и толщину, будто сильным ударом молотка сплющили шарик.
Золотые, серебряные, бронзовые монеты обнаружили еще в трех местах. Арменак несколько штук положил в карман, мельком бросив взгляд на древнее оружие, истлевшую одежду. Находки не радовали. Не покидала мысль, как отсюда выбраться…
Сделав несколько шагов, дедушка вдруг остановился и, все так же держа Сашу за руку, медленно пошел назад, к входу.
— Ты, сынок, посиди здесь наверху, — сказал он обрадованному этим предложением мальчику, — а я один пойду… Так быстрее будет. У меня глаза в темноте, как у кошки видят, да и на ногу я скор. А ты посиди здесь, может, там вдруг понадобишься. Договорились?
