— Ну и дальше что?
— А что дальше? Леша этот, он поговорил со мной. Я, конечно, все ему сказала. Ну про этого лопоухого. Как оно все было.
— А он?
— А он говорит: «Спасибо, тетя Поля. Я к вам, — говорит, — еще зайду». Приятный такой парень.
Зайти снова Лешка, конечно, уже не успел. Его убили. Если это было двадцать пятого февраля, то Лешка после этого разговора сразу же поехал вместе с группой ВОХР перевозить выручку торгового центра. Потом была перестрелка. Наверное, именно поэтому он только и успел записать неразборчивое: «Тетя Поля! Пищ. тех! Св?» И все. Значит, Лешка вышел на тетю Полю, но как? Как именно он на нее вышел? Вариантов много. Но прежде всего, да и скорей всего, Лешка мог просто обходить все общежития. В смысле все общежития, в которых есть вот такие открытые для каждого желающего стеллажи для писем. А такие стеллажи есть практически в каждом общежитии. Сколько же этих стеллажей в Южинске? Институты, училища, техникумы, интернаты. Потом есть еще стройобщежития. Но как Лешка вышел именно на эти стеллажи? Ясно, он искал связь. Безусловно, искал связь. Он перебирал все варианты связи, которые трудно контролировать. И пробовал. Может быть, он пробовал что-то еще.
— Ох, Андрюша! — тетя Поля сложила ладони. — Ой! Значит, и ты из милиции? Вы что ж, ищете, что ль, кого? Этих четырех? Которые на рисунках?
— Тетя Поля. — Ровнин улыбнулся. — Ведь плитку-то я вам разве плохо положил?
Она покачала головой, улыбнулась.
— Андрюш, да о чем ты говоришь. Да мне из милиции, не из милиции, лишь бы человек был хороший.
— Я из милиции, И ищем мы этого лопоухого.
— Ну да, я сразу поняла, жулик он. Крутился-то прямо как уж.
— Теперь скажите мне, этот Леша, он предупреждал вас, просил никому об этом не рассказывать? Что вы отворачиваетесь?
Все ясно. Наверняка она кому-то все рассказала — и о Лешке, и о лопоухом. Да, судя по тому, как она сейчас отвернулась, рассказала. Если комендантше и сменщице, это еще ничего. Но ведь те тоже могли кому-то рассказать. Ладно, придется исходить из того, что есть. Только не нужно ее сейчас пугать. Ни в коем случае. И вообще от этой тети Поли теперь зависит довольно много, почти все, она и сама не представляет даже, как много от нее зависит.
— Только вы, тетя Поля, правду мне скажите. Если он просил не говорить, а вы об этом кому-то сказали — ничего страшного в этом нет. Просил?
Тетя Поля повернулась к Ровнину.
— Просил. Откуда же я знаю? Мало ли таких бродяг? Он сказал, Леша-то, что придет, а сам не приходит. Ну я Вале Зуевой, сменщице своей, рассказала. Говорю, вот, мол, жулика на днях видела. У нас тут крутился. Знай поди, кто жулик, а кто нет.
— А про Лешу? Про то, что из милиции приходили, вы тоже Зуевой сказали?
— Сказала. — Тетя Поля нахмурилась. — Милиция, говорю, даже приходила, интересовалась. И Варе сказала, комендантше. Да какое это значение-то имеет? Не скажут они никому, я же их знаю. Они и забыли давно.
— Вот что, тетя Поля. Вы мне вроде бы поесть предлагали. Так вот, как там насчет поесть? Стена, она затрат требует.
— Поесть? Ой! — Тетя Поля приложила руки к груди. — Ой, Андрюш! Ну конечно. У меня же тут и борщ, и вареники, и огурчики маринованные…
Пока она возилась с духовкой, раскладывала на противне пирожки, Ровнин попробовал прикинуть, что и как будет происходить дальше. Прежде всего надо решить, далеко ли выплыла информация о Лешкином появлении и его разговоре с тетей Полей. Конечно, для комендантши и сменщицы сообщение тети Поли не бог весть какая байка. Но только при условии, что обе, и Зуева и комендантша, чисты. Допустим, что они чисты и что лопоухий не мог к ним относиться никаким боком. Тогда остается одно: принять на веру, что волны от Лешкиного появления никуда не распространились. Ну принял. Значит, южинцы, в смысле Южинское УВД, ничего пока не знают о Лешкином появлении в общежитии. Ну да, ведь им, как и всем, был неясен истинный смысл этой Лешкиной записи. Что ж, в первую очередь он должен сказать об этом Семенцову. Но что именно? Хорошо, сегодня он заедет к Семенцову и все расскажет. Что Евстифеев был двадцать пятого февраля в общежитии и зацепил связь. Или захотел зацепить. Должна же быть у налетчиков связь с Госбанком. Ну естественно, если у них в самом деле есть там свой человек. Правда, ориентировка по почти вымышленным портретам, конечно, не ориентировка. Кто был, как взял, что взял? Письмо от своего человека в банке? А может быть, все это туфта. В некоем общежитии у неких стеллажей болтался некий лопоухий? Что это значит?
Значит. Это значит. Значит, потому что он, Ровнин, знает Лешку Евстифеева как самого себя. В поисках скрытой связи Лешка мог перепахать весь город. Да что там город, дай Лешке волю, он бы не по рисункам, а по воздуху, по запаху раскрутил бы всю группу. Да он ее и раскрутил — почти, если бы его не убили.
— Тетя Поля. Я… хотел с вами поговорить.
— Ну? — Кажется, она поняла его взгляд. — Слушаю.
Как будто она его поняла. А раз поняла, то, хочет он того или нет, у него не остается ничего другого, как полностью довериться ей. Полностью, до конца, иначе ничего не получится.
— Тетя Поля, вы не представляете, как важно нам найти этого лопоухого. Понимаете — как важно.
Тетя Поля опустила глаза, провела ладонью по столу. Сказала:
— Я слушаю, Андрюш.
Судя по всему, она прониклась. Прониклась как будто бы.
— Что же он… — Она подняла глаза. — Такого натворил?
Сказать, что он убил Лешку? Нет, не нужно будить сейчас ее воображение. Ни к чему.
— Зло натворил. Много зла.
Он должен довериться. До конца. Полностью. Иначе все будет впустую.
— Ну вот, тетя Поля. Это преступник. Опасный преступник. А мы — мы с вами вдвоем, понимаете, мы попробуем его поймать.
— Это как же это поймать-то?
Если бы он знал как. Если бы.
— Во-первых, вам, тетя Поля, надо молчать. Никому уже теперь не говорить о нашем разговоре. А во-вторых, думаю я вот что. Он еще раз придет. Как будто бы в этом стеллаже он письма брал. Ну вот мы с вами и должны не спугнуть теперь этого лопоухого. Делать вам самой пока ничего не надо. А когда надо будет, я скажу. Главное же сейчас — молчать. А если лопоухий этот еще раз придет за письмом — тут мы его и накроем.
— А он придет?
— Не знаю. Но думаю, что придет.
Сам Ровнин, конечно, понимал, что все это не так. Гарантий, что лопоухий придет снова, — два процента. А если он все понимает верно, то таких, как эта группа, может спугнуть все, что угодно. Даже легкое облачко.
Вечером Ровнин встретился с Семенцовым и передал ему все, что узнал. Они решили: Ровнин должен контролировать стеллаж без подстраховки.
