— Естественно, что и Адриан опасался этого самого… — согласился Журмер. — К тому же он вполне обоснованно мог предположить, что если семья каким-то образом узнает о его планах, то бракосочетание вряд ли состоится. Тогда брат этой девицы предложил свою помощь в организации свадьбы: договорился с каким-то священником, или называющим себя таковым (после выяснилось, что тот оказался чуть ли не расстригой) о совершении обряда — все одно вряд ли кто иной решился б пойти на то, чтоб обвенчать сына герцога Лурьенг без разрешения на то родителей жениха. Чревато, знаете ли… Еще братец нашел какую-то полуразрушенную занюханную церквушку с дурной славой едва ли не на окраине столицы — мол, это самое безопасное место, никто посторонний туда не сунется, и все пройдет, как по маслу. Если честно, то ни никого из друзей жениха отчего-то не удивило то, что эта свадьба пройдет в таком непонятном месте. Прямо как затмение какое-то на всех нашло!
— А ты там был?
— Да, конечно! — в голосе Журмера не было ни малейших сомнений в том, что он на той свадьбе был бы едва ли не самым желанным гостем. — Меня пригласили, как и многих друзей жениха. Правда, нам всем было сказано, чтоб мы держали язык за зубами, и особо не болтали до того момента, пока не будет совершено бракосочетание — Адриан опасался, как бы слухи о его свадьбе раньше времени не дошли до папаши. А уж потом нам обещали такой праздник!..
Да никто тебя туда не приглашал… — отстраненно подумал Андреас. — Можно подумать, ты был хоть кому-то нужен на этой свадьбе! Просто вышло так, что ты в нужный момент каким-то непонятным образом оказался неподалеку от графа Корденей — закадычного друга Адриана, и тот, находясь в хорошем подпитии от предвкушения радостного события — свадьбы лучшего друга, позвал с собой всех, кто обычно отирался возле него. В том числе прихватил и ту шушеру, на которую раньше и внимания не обращал. Позже граф искренне раскаялся в своем поступке — слишком много так называемых очевидцев начали направо и налево рассказывать о том, что произошло на свадьбе, при том многое безбожно привирая, а то и переворачивая события самым невероятным образом.
Тем временем Журмер продолжал свое повествование, а у Андреаса создалось впечатление, что слова этого человека слушают все, даже те монахи, которые делают вид, что крепко спят. До чего же отвратительно, когда сторонний человек перед всеми выворачивает наизнанку твое прошлое, да еще и с соответствующими комментариями! Очень хотелось встать, и хорошенько тряхнуть этого не к месту разговорившегося пустозвона, только вот было понятно, что толку от этого будет немного: рано или поздно, но Журмер все одно доскажет эту историю, и еще неизвестно, что именно он будет говорить о том, что произошло на свадьбе. Поневоле придется выслушать все то, о чем сейчас будет говорить этот златоуст, хотя подобное противно до омерзения.
— Так вот, собрались все вместе: гости, священник, жених с невестой… Ну, от девицы глаз было не оторвать, а Адриан, как и следовало ожидать, не сводил глаз со своей суженой, сиял, как начищенная медная монета. Пара, скажу вам, была — словами не описать, до чего хороши, просто молодые боги, сошедшие с Небес… И никто не знал, что жених приготовил для своей невесты необычный подарок: у них в семье хранилась древняя реликвия — золотая цепь, в которую были вставлены изумруды немыслимой цены, которые считались чуть ли не волшебными, и вот именно эту цепь парень и забрал из семейной сокровищницы. Как после он говорил: выбрал эту цепь лишь потому, что глаза у этой девицы были точь в точь, как эти ярко-зеленые камни. Видимо, Адриан хотел подарить молодой жене эту цепь сразу же после бракосочетания, но не вытерпел: перед началом обряда, когда они оба уже стояли у алтаря, он попросил невесту закрыть глаза — мол, у меня для тебя есть подарок! Та, естественно, возражать не стала, глаза закрыла, а парень вытащил из кармана цепь и надел невесте на шею. Ох, как же она заорала в тот самый момент, и голос был совсем не человечий!
— А чей?
— Откуда я знаю? Только вот люди так кричать не могут. Это было то ли шипение, то ли рычание, то ли жуткий стон, и почти все присутствующие уши заткнули, лишь бы голоса невесты не слышать — от него мурашки шли по коже. Звучало куда хуже, чем железом по стеклу…
— Так с чего она заорала? Вряд ли от радости…
— Если бы… Я ж говорю: цепь была древним артефактом, причем очень сильным, и, как оказалось, с темными силами боролась лучше доброго десятка инквизиторов! Позже выяснилось, что против этого артефакта не могла устоять никакая нечисть, и оттого цепь хранилась в сокровищнице герцога Лурьенг за семью замками. Говорят, ее доставали только в особых случаях, когда нужно было кого-то вывести на чистую воду, и тот, на кого эту цепь накидывали, враз терял все свои чары, а заодно и силы. Вот потому-то, стоило цепи оказаться на шее у невесты, как в том месте кожа красавицы враз задымила, почернела, да еще и паленым завоняло. Цепь, оказывается, просто-таки спаялась с телом невесты, и оттуда ее нужно было чуть ли не вырезать. Больше того: у этой девицы зрачки превратились из обычных в вертикальные, сами глаза пожелтели, а изо рта два клыка вылезло…
— Ни хрена себе! Что, никак невеста ведьмой оказалась? — заржал кто-то из мужиков, с неподдельным интересом слушавших повествование Журмера.
— Чего не знаю, того не знаю. Ведьмой она была, или кем-то похожим — это уже не имеет значения. Говорили разное, но было понятно, что здесь если не намешано темное колдовство, то присутствует что-то из нечисти.
— Вообще-то все бабы ведьмы! — подал голос еще кто-то. — Это тебе любой подтвердит, кому такая змея в жены досталась. Но ты говорил, что у девицы брат был…
— А то как же! Когда девица заорала, он к ней кинулся, схватился за цепь, и тоже взвыл не своим голосом: у него руки к цепи тоже аж прикипели, из них дым пошел, а зрачки у братца тоже стали вертикальными, как и у его красотки-сестры, а изо рта клыки полезли, только вот числом не два, а четыре! Но это еще не все: оказалось, что у парня язык раздвоенный!
— Да иди ты!
— Сам иди! В общем, брат и сестра оказались очень милой семейкой, из числа тех особ, от кого лучше держаться как можно дальше. И вот представьте себе картину: стоят эти двое на месте, завывают дурными голосами, а с места сдвинуться не могут — цепь их полностью обездвижила, а снять ее никто из этих двоих не в состоянии. Невеста уже не выглядит столь привлекательной, и к тому же при взгляде на нее любому нормальному человеку становится жутковато. Рядом жених никак не может понять, что произошло, гости совершенно ошалели от увиденного, рты пооткрывали и в толк не возьмут, как им следует поступить… Кошмар, в общем. Непонятно, чем бы вся эта история закончилась, если б не вмешались стражники: как позже выяснилось, кое-кто в семействе герцогов все же узнал о предполагаемой женитьбе, и заранее прислал к месту церемонии стражников — те под видом местной шантрапы давно вокруг той церквушки ошивались…
