- Ты ведь кое-чего не рассказала, - жуя, обратился он к Мурке.
- Что еще? – устало ответила та.
- Как же ты выжила. Да и про вас, про Прежних, ты утаила.
Девица промолчала, выколупывая кусок из земляного пола, вытерла нос о рукав и продолжила прерванный рассказ.
- Не все стали Прежними, как вы нас называете. После Тьмы я считала себя обычным человеком, но вскоре стала понимать, что со мной что-то так: порез заживал за пару минут, сломанная кость - за день, а мышцы и другие ткани – и того быстрее. Я перестала болеть. Однажды пошла купаться и обнаружила, что у меня нет шрамов. Вообще. Даже тех, которые я получила еще в детстве, свалившись с высокой груши в чужом саду. Когда я первый раз умерла – наткнулась на отморозков, и мне пробили голову – представьте мое удивление, когда я очнулась спустя день. Меж волосами еще был рубец, а через пару часов и его не стало. Есть еще много особенностей, связанных с моей регенерацией, самоисцелением по-простому, но это уже мелочи.
Брест, слушая, сел и забыл про сон. Он схватывал каждое слово, Милка тоже притихла и не могла скрыть своего любопытства.
- И что же все Прежние такие?
- Нет... – девушка замолчала, опустив голову. Тяжело вздохнув, она продолжила. - Во-первых мы - ну, за исключением меня - не бессмертны. Прежние перестали стареть, да, но они оставались уязвимыми ко всему: болезням, обычному оружию, голоду и тому подобное. Никто не знает, сколько нас было в самом начале, но до сегодняшнего дня дожили единицы…
Разговор прервал оглушительный вой за стенами избушки.
- А ну умолкните! – гаркнул Брест в окно, - Хоть душу отвел, - объяснил он, - Давай дальше гуторь.
- А что дальше? Не все люди после катастрофы изменились, большинство все так же: плодились, старели и умирали. – Воровка вытащила точильный камень из мешка, высматривая щербинки на лезвии кинжала.
- А что остальные Прежние они тоже что-то умеют, вроде тебя? – Милка подала голос из угла.
Воровка изучающе на нее посмотрела:
- А ты не такая дура, какой прикидываешься. – Она продолжила, - Да, остальные Прежние тоже кое-что могут.
- И что же? – тут же заинтересовался наемник.
- Во время странствий я несколько раз натыкалась на таких, как я. И у каждого встреченного была своя особенность. У меня был друг – интересно, жив ли он еще – он мог залазить к человеку в душу и прочувствовать ее. Мог узнать все твои тайные мечты, страсти, мысли…
Брест передернулся:
- Не хотел бы я встретиться с ним.
- Понимаю, о чем ты, - кивнула Мурка, - но, к счастью, он был порядочным и добрым малым. Иной раз сидишь, думаешь о грустном, тут БАХ! в тебя прилетает шишка и Гера ругается, мол, от тебя тоскливо на всю поляну.
- А другие? Что они могли? – служанка, наконец, вылезла из угла и подсела поближе к Бресту.
- Дай-ка вспомнить… Был один мужик, он мог становиться невидимым. Ну, то есть не совсем невидимым, а умел маскироваться, менять цвет кожи, в точности повторяя мир за собой. Еще помню девчушку одну – она могла съесть и переварить что угодно. Говорила, что больше всего сил от песка можно получить. Удобно, - хохотнула воровка.
Мурка встала, отряхнула зад и подошла к окну:
- Слушай, Брест, а что ты про нечисть ведаешь? Знания за знания, так сказать, - осматривая воющую толпу, поинтересовалась девица.
Брест поднялся с пола и подошел к воровке.
- Немного, только то, что нужно для выживания. Очерченный круг не позволит им до нас дотянуться, а прыгать тут они будут до утра, пока не рассветет. – Он ткнул пальцем на танцующие фигуры. – Видишь эти три призрака? Это полуночки. Они появляются, если девка или баба померли не своей смертью ночью в поле. У них еще сестры есть – полудницы. Те бабы днем преставились. Ну, упырей ты видела, еще заметил навий – вон те, с крыльями. Гляди, иногда мелкие проскакивают, видишь? – Брест разглядывал мелькающие фигуры, не обращая внимания на вой. – Это лимбои. Вроде призраков, проклятые души. Остальных не знаю, но с ними знаться не хочу. Дюже странно, что они налетели сегодня – луна не полная, ну да хрен с ними, не достанут и ладно.
Наемник отошел от окна, подбросил еще дров в огонь и снова улегся на полу:
- До рассвета еще несколько часов, поспите, коли получится.
Он вытянулся на земляном полу, сложив руки за голову, и прикрыл глаза. Милка бочком-бочком подвинулась ближе к Бресту и юркнула к нему под бок. Наемник глянул на нее из-под опущенных ресниц, но ничего не сказал. Служанка расхрабрилась и приобняла мужчину.
- Будешь лягаться, я тебя выпихну, так и знай, - заметил Брест, закрыв глаза.
Воровка мельком взглянула на них и отвернулась обратно в окно. Твари в темноте и не думали прекращать свою дикую пляску. Девица без страха разглядывала мельтешащие рожи. Те, почуяв, что на них смотрят, принялись выть пуще прежнего, скрести когтями воздух в бессильной ярости. Мурка зажмурилась и потерла виски, уснуть не получится.
Она устроилась в углу, прислонившись к стене и подсунув под голову походный мешок. Брест уже храпел «на всю ивановскую», Милка спала рядом, свернувшись калачиком. Через некоторое время воровка, погруженная в мысли, задремала.
Сколько времени она спала, Мурка не знала, но от «хорошей» жизни Прежняя научилась спать, когда надо, очень чутко – почувствовав рядом движение воздуха, она тут же подскочила, схватив кинжал. Рядом стоял Брест. Он с хрустом разогнулся и шепотом перематерился.
- Своим треском ты всех вурдалаков в округе разбудил, чего теперь шепчешь-то? Брест, отлежал себе чего-то? - пробормотала воровка, пытаясь не спугнуть остатки сна.
- Я себе отлежал пол-Бреста, - пробурчал наемник, - Пойду коней проверю.
Он, пригибаясь, вышел из избушки. Через минуту раздался звук льющейся воды.
- Коней он пошел проверить, ага, - Мурка попыталась устроиться поудобнее.
Сон все-таки испуганно сбежал, и девка раздосадовано села, потирая лицо. Что-то было не так. Мурка, окончательно проснувшись, прислушалась. Вопли за стенами как-будто стихли, снаружи явственно доносилось женское пение. Милка зашевелилась на полу и сонно села:
- Где Брест?
- Вышел пос… Черт, он должен был уже вернуться.
Мурка поднялась, гонимая плохими предчувствиями, и выскочила из избы. Наемник, словно в бреду, медленно шел к черте. За линией стояла стройная девушка в белом платье и пела высоким мелодичным голосом. Черные в тусклом свете волосы оттеняли бледное идеальное лицо. Нечисть рядом притихла в предвкушении скорой трапезы, упыри и привиды скалились и не сводили горящего взгляда с медленно бредущего человека. Воровка кинулась к Бресту и, схватив его за доспех, потянула на себя. Легче было сдвинуть упрямого осла, мужчина с невидящим взглядом продолжал идти. Медленно, шаг за шагом он приближался к заветной линии. Мурка, наваливаясь всем весом, заорала:
