Они обернулись в сторону главной улицы и замерли: в их сторону шли Ипполита, Профоя, Фалестрида и Мирина и внимательно смотрели на подруг.
IV
За драку Киму с Ликой посадили под домашний арест, запретив им видеться с детьми и друг с другом. В воспитательных целях Ипполита не сообщила им срок наказания, однако, как она уверила Фалестриду, девочки пробудут в изоляции не больше двух недель.
Присматривать за Ликой поручили Климене, так как она была единственной из приближённых к царице, кто не был занят обеспечением жизнедеятельности племени. По инициативе Климены Лику поселили к ней домой, выделив девочке комнату. Другие амазонки сделали ей игрушки, чтобы Лике не было скучно сидеть взаперти.
К новости об изоляции Кима с Ликой отнеслись с негодованием. Кима тут же объявила протестную голодовку и на день заперлась со своим деревянным мечом в комнате, подперев дверь стулом. А Лика, которая успела привыкнуть к свободной и независимой от взрослых амазонок жизни, двое суток растерянно пролежала в постели, вставая только чтобы поесть.
На третьи сутки ареста в гости к Климене зашла Пенфесилия, чтобы проведать Лику. Девочка проигнорировала её приход, поэтому Пенфесилия уединилась с Клименой в гостиной.
— Ксанфа сообщила, что Андромаха в порядке и что ей можно вновь посещать тренировки, — Пенфесилия сидела рядом с подругой и держала в руках стакан с виноградным соком, — бедная девочка… она больше остальных пострадала в той драке, получив сильный удар деревянным мечом по колену.
Климена посмотрела в дверной проём, убеждаясь, что их не слышала Лика:
— Эта девочка, Лика… она совсем не такая, как мы. В племени Фалестриды множество сильных и талантливых воительниц, но даже мы в семь лет не смогли бы в одиночку победить толпу сверстниц.
— Что-то в племени Марпессы было не так, как у нас. Воспитание другое? Или они выбирали для рождения детей лучших мужчин на своей территории? — Пенфесилия задумалась. Её взгляд упал на разрез платья Климены. Возбуждаясь, она поставила стакан на стол и подошла к подруге, присев у её ног. — Я знаю твою грустную историю, связанную с похищением воинами Македонского, поэтому я хочу узнать: кто-то был с тобой ласков в постели, помимо меня?
Климена нагнулась к любовнице и обхватила её лицо руками:
— Македонский, хм… я рада, что он умер, да. А ласкова со мной только ты. Спасибо тебе за это.
Пенфесилия встала и прижалась к Климене, целуя её лицо. Она запустила руку под её платье и направила свои поцелуи на её шею. В этот момент кровать в комнате Лики скрипнула, что заставило любовниц вспомнить, что в доме они были не одни. Пенфесилия успела прекратить ласки и присесть на колени Климены в тот момент, когда к ним заглянула Лика.
— Привет, Пенфесилия. Ты не узнавала у царицы, долго мне ещё взаперти сидеть? — Лика прошла в комнату и присела на стул, на котором недавно сидела гостья.
— Привет. Нет, Лик, не узнавала. А что, уже надоело сидеть? Всего три дня прошло!
— Не «всего», а целых три дня! Я хочу к своей подружке Киме! — Лика взяла со стола стакан с соком и сделала несколько глотков. — Климена, я хочу прогуляться! Ипполита же не запрещала меня выгуливать? Хотя бы до конца главной улицы и обратно! Пожалуйста!
Пенфесилия кивнула — гулять под присмотром наказанным девочкам не запрещали. Она встала и принялась прощаться:
— Климена, тогда прогуляйся с Ликой, пока солнце светит, а я пойду навещу Фалестриду. Её ведь тоже обязали сидеть дома с дочкой, чтобы та не сбежала, — амазонка дошла до дверей и обернулась, — Лика, ты слишком много шума наделала своей дракой. В следующий раз думай, на кого ты меч поднимаешь. Поняла?
Не дожидаясь ответа, Пенфесилия покинула дом. Климена поправила своё платье и тоже вышла с Ликой на улицу. Они неспеша пошли в сторону тренировочных площадок. Лика с любопытством оглядывала дома, будто впервые их видела. Вдруг она подняла взгляд на спутницу:
— Климена, а ты любишь Пенфесилию?
Девушка замялась, а затем отстранённо ответила: «Да».
— А вы давно любите друг друга? — девочка не унималась.
Пытаясь отвлечь Лику от этой темы, амазонка показала рукой на храм Артемиды, находившийся дальше по улице:
— Хочешь, да, зайдём?
— О, пойдём! — Лика вновь подняла взгляд на собеседницу. — А у вас с Пенфесилией ведь не может быть детей? Вы не забеременеете друг от друга?
Климена помотала головой, не понимая такого любопытства со стороны ребёнка.
— Я даже знаю почему! — Лика встала перед дверьми храма, глядя на ошеломлённую Климену.
— И почему же, да? — девушка была напряжена.
— Потому что у вас с ней нет того, что есть у мужчин! — Лика гордо улыбнулась.
— Чего это… у нас нет, да? Тебе не рано, да, такие вещи знать, да? — Климена испуганно осмотрелась, боясь, что это слышат другие, но проходящие мимо амазонки не интересовались их разговором.
— Не рано! У девушек нет этого… как его… забыла! Не подсказывай! Я сейчас вспомню! Там ещё пять букв в слове… как же его… как же… во! Вспомнила! Кадык! Кадыка у девушек нет! — Лика хвастливо подняла голову, явно гордясь своими знаниями.
Климена выдохнула и поддакнула девочке, а затем поспешила завести её в храм.
Пенфесилия сидела в гостиной с Фалестридой и Кимой. Они все втроём ужинали.
— Кима, и давно ты голодать перестала? Я помню, как три дня назад ты заявила о голодовке, крича об этом на всю Фемискиру, — Пенфесилия с улыбкой следила, как девочка жевала мясо.
Кима с обидой уткнулась в тарелку, а Фалестрида рассмеялась и ответила за дочку:
— Да она на первый же завтрак на следующий день прибежала! Ещё попросила положить ей двойную порцию еды, так как была очень голодна! — Она поцеловала Киму в лоб. — Чудо моё!
Пенфесилия улыбнулась:
— Я не знаю, что у Кимы на уме, но точно знаю одно: шантаж — это не про неё!
Девушки рассмеялись и принялись
