силуэт. Такой странный: вроде человеческий, но с боков были какие-то неровные отростки, а еще одно плечо то выше, то ниже становилось.
– Ушастый, стреляй, пока не подошел! – скомандовала я, но эльф не послушался.
– Вы чего не спите? – раздался голос из темноты. Забавно, но он казался знакомым. – В округе никого нет.
– Где Эвангелия, Лис? – грозно спросил ушастый и сделал шаг вперед.
Силуэт, оказавшийся Непобедимым, не замедляясь, приближался к границе света.
– Со мной она, – ответил Карлис, ступив из тьмы.
За странные отростки я приняла не что иное, как руки и ноги Эвки, а за прыгающее плечо – ее голову.
– Ты что с ней сделал? – Энтуан подавил свой страх и решился отступить из-за моей спины.
На шаг. Но и это многого стоит.
– Ничего, – огрызнулся Лис и положил принцессу на землю. – Телепорт ее исчерпал.
– И где вы были? – поинтересовался Барри, не спеша убирать свой меч.
– В ее королевстве. Договаривались с придворным магом о переброске войск на пустошь.
– Каких войск? – вмешалась я. – Вы воевать собрались? С кем?
– Барри, – повелительно произнес Лис и занялся принцессой.
Вор не заставил долго ждать. Усевшись рядом, он (наконец-то!) рассказал мне, чем они, вообще, занимаются, какие цели ставят перед собой. Должна признать, я ошиблась в своих первых выводах. Но не во всех. Карлис – не Дед Мороз, а не брился он, потому что не умел это делать без магии. А вот снег, действительно, был нужен. Нет, он не являлся основной задачей, но главное, я угадала хоть что-то!
В общем, много лет назад какая-то обиженная дева заперлась в каком-то домике и стала там творить всякие плохие дела. Какие – никто не знает, но в итоге получились монстры с темной сущностью. Что это такое, Барри объяснить не смог. Очевидно только то, что они страшные. А теперь эти многообразные перезревшие огурцы начали нападать то тут, то там.
Артефакты, так тщательно собираемые детками, являлись составляющей ключа в домик той злобной девы. Жилище то располагалось в так называемой пустоши, а путь до него охранялся теми самыми монстрами.
Надвигалась эпическая битва, не меньше. Пока войска будут сражаться со стражниками, детки проберутся в дом и попытаются убедить деву больше не шалить: межу не резать, забор не ломать, деревьев на границе не сажать. И вернуть снег!
Кроме того, у злобной старушки имелись пособники, последователи и просто не разобравшиеся, чего почем, одуванчики.
Выслушав Барри, я поняла, что лучше бы Карлис воплощал мою идею утренников.
– Ты мне скажи, зачем ты туда идешь? – спросила у вора.
– Как зачем? Ты представляешь, какая слава на меня обрушится?
– Как бы ни придавила она тебя…
А сама вдруг подумала, что злобной девой могла оказаться та бабуля, которая по лбу меня ударила и отправила в эту сказку. А раз так, то найти ее – дело принципа.
Остаток ночи прошел беспокойно. Уже смирившись с тем, что я единорог, мне тем не менее не удавалось оставить маленькую надежду на возвращение человеческое тело. Да, в этом случае пропадет эта прекрасная грива, исчезнут рог и копыта, к которым уже привыкла, утеряется способность скакать… Но быть человеком привычнее.
А вдруг я все-таки сумею? Что если есть путь назад?
Вспомнился тот многолапый… И сон после встречи с ним.
Эх, Р… Рожка, давно пора оставить эти мечты и жить с тем, что имеется.
Из-за моих волнений не спал и ворон. Да и вообще, похоже, что дрыхла только принцесса. Остальные постоянно переворачивались с боку на бок.
– А когда битва-то? И я не поняла: со всеми этими тварями будет войско только одного королевства сражаться?
– Нет, – удостоил ответом ушастый. – Соберутся все доступные войска разных рас. В королевстве Эвангелии пришлось сначала сместить ее дядю с трона, а затем доказать, что принцесса – достойная правительница.
– Шустро вы все проделали, – почти восхитилась я.
Была бы я человеком…
– А почему вы на лошадях путешествуете, если телепортом владеете? – не успокаивалась я.
Лис громко вздохнул, Барри сделал вид, будто крепко-крепко спит, ушастый просто молчал, а Энтуан нелепо переводил взгляд с одного спутника на другого.
– Но ты же тоже скачешь, – неуверенно произнес княжеский сын.
– И? – не поняла его.
– Единороги ведь единственные, кто может использовать телепорт практически без ограничений, но при этом большую часть пути они преодолевают на своих четырех.
– Ах, ты об этом, – сообразила я. – Нет, у меня никакой магии нет. Ни телепортироваться, ни лечить, ни светить рогом…
– А я ведь думал, что ты из вредности меня не исцеляешь, – вмешался Кар.
Покосилась на перистого, вальяжно устроившегося в моей гриве.
– Мозги у тебя птичьи, и мысли такие же, – фыркнула в ответ.
– Ты изгнанница?! – неожиданно воскликнул Энтуан и тут же присел. – Лис, все, как в том предсказании!
Непобедимый повернулся на бок, лицом к нам, и вперил в меня свой почти грозный взгляд.
– Никто меня не изгонял, – пробурчала на заявление Крельского. – Я сама ушла.
– И почему же? – любопытство Лиса совсем не радовало.
А он к тому же маг. И нет гарантий того, что не экспериментатор. А мне встречи с одним уже хватило. Поэтому рассказывать о том, что я бежала от излишнего внимания женихов-единорогов, опасно. Тогда могут заподозрить неладное. И так уже много выболтала.
– Это личное, – отрезала я. – И вас оно никак не касается!
В подтверждение своих слов отвернулась и прикрыла глаза. Пусть лучше сражаются со психованной тетенькой и мир спасают, а меня не трогают. А то выдумали – изгнанница. Мало ли, что я магией не владею. Быть может, таких единорожек – одна на весь белый свет.
– Изгнанница, чужая себе и миру, – с неким придыханием сказал Энтуан. – Это точно Рожка!
– Тогда нам очень не повезло, – недовольно заключил Лис. – Это самое худшее, что могло случиться.
Я не стерпела. Пусть согласной с князенком не была, но претензии Непобедимого обидны.
– Самое худшее случилось тогда, когда ты родился, лютик ползучий! Думаешь, раз такой хвощ, смог принцессе в декольте пробраться, и теперь имеешь право на… на… на… Иди в камыш, короче!
Встав, я уронила ворона на землю. Тот каркнул и попытался уцепиться лапками за гриву. Не успел. Но тут же нашелся и схватился за хвост, по которому и взобрался, пока я гордо и неспешно уходила с поляны.
Никто мне ничего не сказал и не попытался остановить. И это обижало больше всего.
Но, в конце концов, я ведь самая неповторимая единорожка не только в этом мире! Неужели
