— Уж не трусишь ли ты, канонир-трубач? Всего только четыре выстрела — и вся шайка пускается в бегство. Разве ты не видел, как удирали те, которые напали на нас прошлой ночью?
— Тише! — проговорил капитан, невольно вздрогнув. По горам раскатился выстрел.
— Разбойники! — воскликнул американец.
Вдали послышались резкие крики; казалось, несколько человек звали на помощь.
— Казимир, — сказал капитан, — вскарабкайся на этот утес и посмотри, что происходит на противоположном склоне горы.
Поляк, подгоняемый криками, далеко разносимыми эхом гор, помогая себе руками и ногами, цепляясь за выступы и коряги, взобрался на крутую скалу до самой ее вершины и стал оттуда смотреть.
Среди небольшой долины, как сноп соломы, горела деревня. Вокруг нее поляк увидал человек пятьдесят пестро одетых и отлично вооруженных людей; одни из них угоняли стада быков и лошадей, а другие ловили крестьян, которые, навьючив на себя свои самые ценные пожитки, старались убежать в горы.
— Эй, дьяволенок! — зарычал на него американец, выйдя из терпения. — Что же ты там видишь?
— Поразительное зрелище, сэр Джеймс. Сначала деревню, горящую как спичка, а потом… потом… Тысяча чертей! Это ведь разбойники!
— Разбойники! — воскликнул янки.
— Да, разбойники, отлично поживившиеся. Они нагружены добычей и уже отступают.
— Куда они направляются? Много их? Отвечай же, мальчик, отвечай скорей!
— Они едут на запад; там более пятидесяти хорошо вооруженных всадников. Я вижу пики и аркебузы.
— Это бандиты, напавшие на нас прошлой ночью, — сказал американец. — Пойдем убьем их.
— Успокойтесь, Джеймс, — сказал капитан. — Оставьте их в покое.
— Но ведь их только пятьдесят.
— А вам этого кажется мало?
— Да разве вы хотите остаться здесь?
— Совсем нет, мы пойдем вперед, но без сражений. А теперь давайте карабкаться на этот утес, а там увидим, как нам поступить.
Помогая один другому, двадцать раз рискуя сломать себе шею, они наконец добрались до вершины утеса, которая оказалась в то же время вершиной всей горной цепи, и остановились посмотреть на страшное зрелище, представившееся их глазам.
Там, почти у самого подножия горы, пылала большая деревня. Огромные огненные языки, то желтые, то красные, поднимались в вихре дыма над прогоревшими и рушившимися крышами с глухим и продолжительным гулом. На каждом шагу то с треском рушилась стена, то проваливалась крыша, то срывалась терраса, то с грохотом валилась башенка, и из-под груды этих развалин вздымались к небу новые облака дыма и искр, доносимых ветром до вершин соседних гор.
Капитан и его спутники поспешно спустились вниз и вошли в деревню.
Некоторые китайцы толпились вокруг пламеневших хижин, храбро бросаясь в огонь и дым, чтобы спасти последние остатки своего имущества. При виде вновь прибывших они разбежались по долине, но, ободренные дружескими словами Мин Си и миролюбивым видом капитана, не замедлили вернуться, рассказывая, что грабители принадлежат к шайке тонкинца Теон Каи. Услышав, что капитан намеревается продолжать путь, они ему отсоветовали.
— Если вы пойдете вперед, — сказал один из этих несчастных, — вы обязательно попадете в руки лютого бандита, который все у вас отнимет. Послушайте меня — или вернитесь, или обойдите его стороной.
— Это невозможно, — возразил капитан, — кроме того, нас ведь четверо; все мы храбры и хорошо вооружены.
— Притом, надо полагать, они будут пьяны, — добавил американец. — Мы их перебьем и выпустим из них столько крови, сколько они выпили водки.
— Сколько было бандитов? — спросил капитан.
— Человек пятьдесят или шестьдесят, все вооруженные пиками, саблями и мушкетами.
Американец сделал недовольную гримасу. Даже он находил, что их было слишком много для четверых.
— Что нам делать, Джорджио? — спросил он.
— Пойдемте вперед. Нам нельзя отступать.
— А если они на нас нападут?
— Мы дадим себя взять, если их будет много. Вы увидите, что мы сумеем от них отделаться, не платя за себя слишком большого выкупа.
— Итак, вперед! — сказал поляк.
Подарив несчастным погорельцам горсть таэлей, путники отправились дальше на запад той же тропинкой, по которой уехали и свирепые бандиты.
На каждом шагу виднелись следы визита разбойников. Земля была утоптана следами лошадей и быков, похищенных в деревне; валялись предметы, которые они теряли, сами того не замечая. Между ними было множество скорлуп кокосового ореха, закрытых пробкой и наполненных довольно крепким напитком, добытым из перебродившего риса.
Американец и поляк, заметив, что напиток этот немногим отличается от водки, поспешили их подобрать.
— Бандиты воруют, а мы подбираем, — сказал янки. — Это животное, Теон Каи, должен был оставить нам бычка. Скажите мне, Джорджио, тонкинцы очень храбры?
— Совсем нет.
— Так что мы могли бы напасть на бандитов, не встретив серьезного сопротивления.
— Но неужели вы думаете, что вся шайка состоит только из одних тонкинцев? Среди них есть жители Лаоса, сиамцы, а может быть даже и раджпуты24; эти последние — настоящие воины.
— Что вы говорите, Джорджио? Воины-раджпуты в Тонкине!
— Почему же нет?
— Но ведь раджпуты живут в Индии?
— Их много также и в Индокитае. Сиамский король держит при своем дворе два отряда воинов-раджпутов и человек двадцать татар. Некоторые из них вполне могли пристать к шайке Теон Каи, и если мы очутимся перед такими бравыми вояками, то я советую вам сложить оружие.
— Это значит, что нам придется прибавить еще новый позор к прежним: к преследованию с палками, к бегству… Уф! Этот священный меч Будды стоит немалых жертв.
Уже темнело, когда они подошли к опушке леса. Капитан, видя, что это место достаточно удобное, скомандовал остановку. Палатка, какая-то несчастная дырявая покрышка, купленная ими в погоревшей деревне, была установлена, и затем все улеглись под нее, не рискуя развести огонь из боязни привлечь внимание бандитов.
Ни один из грабителей не показался среди ночи, и не было слышно ни одного выстрела.
— Наше счастье, — сказал на следующее утро американец.
— Больше того, — отвечал капитан. — По-видимому, разбойники изменили место жительства.
— Между тем мне не было бы неприятно познакомиться с Теон Каи. О! Какое симпатичное имя!
— От которого воняет бандитом за целую милю. Вперед, друзья! Сегодня мы хорошо выспались, а потому постараемся пройти как можно больше.
Они часто отдыхали, продвигаясь вперед лесом, который был так густ, что не всегда можно было пробраться через него, и весь усеян плодами, упавшими с деревьев.
