…Убийство Гордеева, возможно, совершил молодой человек, которого видели и Берестов, когда выходил в магазин, правда, мельком, и администраторша, которая разглядела его получше, когда он искал своего «товарища по работе». Ушастая овчарка небольших размеров и со строгими глазами, которую привезли на место преступления вместе со следственно-оперативной бригадой, потеряла след на автобусной остановке рядом с гостиницей. Кинолог сказал, что можно поискать след еще — на остановках по маршрутам автобусов, которые прошли в этот промежуток времени, но, скорее всего, это бесполезно, а у него еще есть вызов, да и никакого бензина не хватит, чтобы кататься по маршрутам автобусов.
Узнав о произошедшем, Авасов сначала помолчал в трубку, потом подавленно произнес: «Я все понял, Олег!.. Оставайся там, заканчивай с клиентом».
Авасов чувствовал себя совершенно подавленным и опустошенным. Опытному оперативнику не нужны были никакие доказательства, чтобы понять, чьих это рук дело. Разумеется, ни в какой угон автомобиля Заноза не поверил. Конечно, Михалыч виноват, сам навлек на себя эту проблему, поставил под удар и себя, и «Авакс», но все же это была именно его, Авасова, святая обязанность — защитить своего сотрудника, спрятать его так, чтобы нельзя было найти, пока все не утрясется.
А получается, что на смерть послал. Сдалась она, эта секретная командировка, о которой половина сотрудников агентства знала и которая по всем официальным бумагам проходила! Спрятал, называется! Не зря, видимо, нагрянула какая-то внеплановая налоговая проверка — сразу после исчезновения Степняка. Другого канала утечки информации Авасов представить не мог, он строго-настрого запретил всем сотрудникам давать какую-либо информацию о командировках кому бы то ни было.
А что теперь жене говорить? Как в глаза смотреть его шестнадцатилетней дочери? Конечно, он заплатит крупную компенсацию, похороны «Авакс» возьмет на себя, но разве это заменит жизнь человека — мужа и отца?.. Заноза-Зензубель должен исчезнуть! Уже ясно, что или-или — Авасов или Заноза, — по-другому вопрос не стоит. Даже если Авасов попытается искать мировую, ничего не выйдет, Заноза на это не пойдет. Так что здесь вопрос жизни и смерти!..
Вспоминая последний разговор с Дмитрием Ивановичем, Авасов сказал себе: ну вот и созрело решение. Занозу надо уничтожить, от этого все только выиграют. Да и для родины польза, в конце концов, если нельзя законными методами его нейтрализовать. Между прочим, Донской в этом заинтересован еще больше, чем я. Вот и пусть финансирует, остается только представить ситуацию как безвыходную для него.
За время службы тогда еще в милиции Авасов не раз применял оружие на поражение, в этом смысле страха не было. Но здесь и сейчас решение на лишение жизни Занозы и его ближайшего окружения им принималось самостоятельно, причем вне рамок закона. Но что делать, события засасывают, как водоворот. И делают нас такими.
Через запыленное окно, выходящее на закрытый хозяйственный дворик, виднелся замечательный пейзаж. В дальнем углу двора лежали доски. Рядом стояло несколько стеллажей с оконным стеклом, последний был наполовину разобран. Синицын задумчиво посматривал в окно на эту конструкцию, пытаясь вычислить, какую площадь пола можно застлать этими досками. Сосчитал, правда, уверен в правильности вычислений не был. Затем начал вычислять количество окон средних размеров, которые можно этими стеклами застеклить. Так Геннадий Васильевич пытался успокоить себе нервы, сидя лицом к окну на совещании у начальника. Июльская погодка шептала, чего никак нельзя было сказать про шефа.
Васнецов рычал, рвал и метал, что само по себе было редчайшим случаем: он, как правило, не орал, а только, когда считал нужным, давил морально. А сейчас начальника управления по борьбе с организованной преступностью словно подменили. Сидя в кресле своего кабинета, тучный, как сноп сена с глазами, свирепо поглядывая на подчиненных сквозь очки в золотой оправе, полковник Васнецов методично их уничтожал. Совещание, точнее монолог начальника, если опустить непечатные выражения, благо что женщины не присутствовали, и если не приводить, мягко выражаясь, точные формулировки нареканий в адрес конкретных подчиненных, особенно Синицына, имел примерно следующее содержание.
Заложница пострадала, наверное, умрет. Личность кавказца установлена, это Дагдаев Заур Шачимович, но толку от него, как от козла молока. Ни в чем не признается, говорит, мол, товарищ привел, сказал, что это его невеста. Попросил посидеть с ней, девушка плохо чувствует себя, наркоманка, бедненькая, а расстаться нельзя, любовь. А что голову девушке свернул — так это случайно, не хотел, сама напала, видимо, у нее крыша от наркотиков поехала. Прямо ангел, ни в чем не виноват. Сам Заноза исчез, Очкастый тоже исчез, хотя все силы и средства, в ущерб другим делам, сконцентрированы на этом. Никаких доказательств причастности Занозы как к вымогательству у предпринимателя Новоростова, так и к похищению гражданки Никитиной нет, одна только фраза проскочила в диалоге с Очкастым: «Возьмешь шмару этого фраера, держи, пока не скажу». И все, голяк. С этой фразой к прокурору не пойдешь. Что же теперь, самому Васнецову идти подкладывать Занозе наркоту? Чтобы, как говорится, вор сидел в тюрьме? Так ведь даже это теперь невозможно! Заноза-то исчез из-под бдительного ока целого УБОПа! Некому подкладывать! Одни только сплошные ви-сяки! Всех нужно понизить в звании, лишить ежемесячной надбавки и годового единовременного вознаграждения!
— Что известно о связях Никитиной? Или вы хотите сказать, что ее тащили через весь город для решения сексуальных вопросов? — продолжал Васнецов. — Когда работа будет, а, подполковник Синицын? Сколько можно сопли жевать? Что, совсем уже обленились? Или, может, квалификацию потеряли от безделья? Синицын, доложите, каковы мотивы захвата гражданки Никитиной!
— Пока мы точно ничего не можем сказать о мотивах. Связей никаких, кроме того, что живет, точнее, жила она у Донского, гендиректора ФГУПа «Медприборстрой». Возможно, пытались вымогать за счет заложницы деньги у Донского.
— Гениально! Донской же сам пришел с заявлением об исчезновении Никитиной! — саркастически заметил Васнецов. — Ну, а что общего между госпредприятием и крупным криминальным авторитетом?
— Это мы не выяснили, мы же еще контактами Занозы занимались…
— Так где, где они, эти контакты? Ни хрена никаких контактов не видно! Где, я спрашиваю, конкретная информация? Ни улик, ни свидетельских показаний, ни сведений от информаторов, как будто у вас их и нет, ни какой бы то ни было непроверенной оперативной информации! Притоны, между прочим, мне ваши уже плешь проели! Думаете, не поступает информация? Проститутки — как стаи сучек недорезанных в скверике возле кафе «Мечта», каждый раз мимо проезжаю. А что, на дискотеках колеса уже не толкают? Кто их всех доит, спрашивается? Уж не Занозы ли вашего быки? Что, неужели нельзя зацепить контакты хотя бы через них?
