— Тише, господин! — испуганно воскликнул кто-то, до сих пор молчавший. — Про тайник не надо!
— Кого испугался?
— Да тут в телеге одного «мента» приволокли! Следил за лавочником… Вот мы его чуток «погладили»…
— А зачем было на дело тащить?
— Посчитали, что пришить никогда не поздно. Может, понадобится….
Степан вдруг узнал голос, не зря показавшийся знакомым. Говорил Сычов.
«Лучше бы кто другой, — с тоской подумал Степан. — Этот три шкуры спустит».
— А ну, присвети, — потребовал Сычов. — Поглядим на твоего «мента».
В глаза Степану ударил яркий свет.
— Ба, да это же наш старый приятель! — воскликнул Сычов. — Ну и дела! Что, казачок, виноват, господин чекист, не поверили, значит, свои-то?!
Сычов был доволен.
— Помогите ему подняться! — распорядился он коротко.
Два человека бросились к Степану и усадили, прислонив спиной к облучку телеги.
— Что это? — спросил Сычов с наигранным возмущением. — Веревки?.. Снять! Снять немедленно!.. Господин чекист оказал нам такую неоценимую услугу, что заслужил хорошее обращение.
Степан с трудом расправил затекшие руки. Голова соображала туго. О какой услуге говорит Сычов? Издевается?..
— Неужели господин чекист до сих пор не догадался? Я о ваших специалистах думал лучше. Так вот, тот самый фейерверк, о котором тревожится Москва, мы намерены произвести именно в районе Истербаша. Ценные сведения? Я всегда утверждал, что лучший способ обмануть — сказать правду…
Да, Сычову нельзя было отказать в знании человеческой психологии. Отвлекающий маневр задуман великолепно. В самом деле, раз чекисты знают о провале своего сотрудника, они ни за что не поверят в правдивость полученных сведений…
Степан покосился на Сычова. Тонкий расчет! Какое удачное место выбрано для диверсии!.. Он хорошо знал район Истербаша. Железная дорога там, сразу же за разъездом идя под уклон, пролегала по мосту через горную речку. Сам мост невелик, но висит над водой довольно высоко. А рядом кусты. Удобно подобраться и снять охрану, особенно на рассвете.
— Трогай! — скомандовал Сычов, садясь в телегу рядом со Степаном. — В знак признательности, казачок… Позволь по привычке так тебя называть… Я покажу тебе великолепное зрелище. Надеюсь, что известие о нем понравится всей Европе.
— Приуныл, казачок? — назойливо звучал его голос. — Сколько тебе годков?.. Не желаем разговаривать? Гордые мы… — Захохотал, довольный. — Ну хорошо, тогда спрашивай сам. Могу доставить себе удовольствие ответить на любые вопросы. Но скорее, пока я добрый! Что тебя интересует? Удовлетворение любопытства будем расценивать как исполнение последней воли приговоренного.
Сычов считал, и не без основания, что может позволить откровенность.
— Вербовка Аварца? Не представляло затруднений. Пристрастие к звонкой монете и женщинам. Узнали склонности и бросили подсадку. Что потом?.. Стал слишком нервничать. Вы за него крепко взялись. Спасибо, казачок, не пришлось самим руки марать…
— Исчезновение письма Долгова? — продолжал Сычов. — Что же тут таинственного? Я догадывался, что мой шеф — преданный вашему делу человек… Вот и принял меры. Послал Аварца обыскать стол. Безопасно: человек из охраны. А ключик я «случайно» нашел в кармане капитана. Просто и тривиально… Есть еще вопросы?.. Ах да, исчезновение начальника порта?.. Не следовало бы ему совать нос в чужие дела. Но не внял дружескому предупреждению… Я, видит бог, не жаждал оставлять его жену вдовой, а дочь — сироткой. Пришлось предпринять обыкновенный акт самозащиты…
Когда добрались до места, небо заметно посветлело. Подручным Сычова удалось быстро снять охрану моста.
— Чистая работа, — удовлетворенно крякнул Сычов. — Пошли. Забирайте взрывчатку. Трофим, — окликнул он, — последи-ка за моим «приятелем».
К Степану подошел высоченный мужик. Бесцеремонно двинул прикладом в бок, хмуро заявил:
— Смотри у меня, не балуй. Стреляю без промаха.
К ним подошли еще двое. Один сплюнул и дурашливым голосом сказал:
— А ну, господин чека, скидавай сапоги. Они тебе без надобности!..
— Да поживей! — добавил второй и ткнул кулаком под ребра.
Степан задохнулся, скрючился, но тут же был свален ударом по уху. Потом били ногами молча и злобно.
— Будя, мужички! — вмешался наконец конвоир. — Добивать не велено.
Степан, пошатываясь, встал. Выплюнул два зуба. Перед глазами все плыло. Из разбитых губ сочилась кровь. На нем остались лишь брюки, да и то потому, что были изодраны в клочья. Все содрали, сволочи, даже исподнюю рубаху.
— Шагай! — подтолкнул Трофим.
— Дай хоть напиться, гад!
— Обойдешься. До того света чуток осталось.
Подгоняемый прикладом, Степан брел к мосту. Земля уходила из под ног, острая щебенка впивалась в босые разбитые ноги.
На косогор Степан взбирался на четвереньках. Ноги не могли одолеть подъем. Позади послышалось издевательское:
— Ползешь, вошь беременная!
Степан опустился на рельсы и устало уронил голову. Нет мыслей, нет желаний — одна пустота. Рядом, сняв часть настила, бандиты устанавливали ящики с динамитом на опору моста. Суетились, толкали друг друга, спешили. На Степана перестали обращать внимание. Сычов с бикфордовым шнуром в руках ушел вперед.
Издалека донесся гудок паровоза. Степан вздрогнул и закрыл глаза. Тот самый поезд! Двенадцатый скорый из Москвы! Сейчас он приблизится к разъезду. Стоянка — три минуты. А потом — до моста два с половиной километра. Только успеет набрать скорость — и тут же под уклон…
Из-под локтя Степан наблюдал за лихорадочно работающими бандитами. Сычов поторапливал. Сам же продолжал разматывать бикфордов шнур. Кто-то кричал: «Не так! Не так! Запалы с другой стороны вставляй, дура!» Кричавший сбросил с себя пояс и скрылся в дыре. На поясе — граната, обычная «лимонка». Степан не мог отвести от нее взгляда!..
Мышцы напряглись. Никакой боли Степан уже не чувствовал. Вот его единственный шанс. Плевать на мост, лишь бы сохранить поезд. Два прыжка — и он у цели. Погибать так с музыкой!
В следующую секунду Степан рывком послал тело вперед, схватил «лимонку» и, подняв ее над головой, дико крикнул:
— Убью, гады!
От него шарахнулись. Последнее, что отчетливо помнилось, — рывок кольца. Поезд спасен! Три секунды, мелькнуло в голове, всего три секунды! Самому не успеть!..
Степан размахнулся и, швырнув гранату в дыру, где лежал динамит, прыгнул через перила с моста. Ледяная вода обожгла, как кипяток. Взрыва он уже не услышал.
