Через пять минут они были у лодок. Том посветил фонариком на военное каноэ — то, у которого был восемнадцатисильный мотор. Суденышко оказалось в хорошем состоянии, и оба пластиковых бака до краев наполнены бензином. Он начал отвязывать носовой швартов и вдруг услышал шепот в темноте:
— Вам эта лодка не нужна.
Это был тот самый человек, которого он нанял накануне.
— Еще как нужна, — так же тихо ответил Том.
— Пусть на ней плавают глупые солдаты и застревают на каждом повороте. А вы берите мою лодку и тогда никогда не застрянете. Так можно убежать. — Он с гибкостью кошки прыгнул на пристань.
— Вы поплывете с нами? — спросила Сэлли.
— Нет, я сказать глупым солдатам, что меня обокрали. — Он отстегнул баки с военного каноэ и поставил в заднюю часть своей долбленки. И прибавил к ним бак с другой лодки. Том и Сэлли спустились в каноэ. Том достал бумажник и предложил хозяину каноэ деньги.
— Не теперь, — ответил тот. — Если меня обыщут и найдут деньги, то тут же расстреляют.
— Как мы сможем с вами расплатиться?
— Вы мне заплатить миллион долларов. Меня зовут Мануэль Ваоно. Я всегда здесь.
— Погодите минутку. Миллион долларов?
— Вы богатые американцы. Вы легко заплатить миллион долларов. Я, Мануэль Ваоно, спасать вашу жизнь. А теперь уходите. Быстрее!
— Как нам найти Пито-Соло?
— Следующая деревня по реке.
— Но как мы узнаем…
Однако индеец не потрудился дать других объяснений. Оттолкнул их от пристани большой голой ступней, и лодка скользнула в темноту. Том опустил мотор в воду, подкачал в карбюратор бензин, закрыл воздушную заслонку и дернул стартер. Двигатель запустился с первой попытки. И в тишине над рекой понесся звонкий, громкий перестук.
— Уходите! — раздался с берега голос Мануэля.
Том включил передачу вперед, дал полный газ. Длинный долбленый корпус дернулся, задрожал и побежал по воде. Том правил, а Сэлли стояла на носу и освещала фонариком путь. Не прошло и минуты, как с пристани послышались вопли Мануэля:
— Сюда! На помощь! Меня обокрали! У меня стащили лодку!
— Боже, не мог подождать подольше, — пробормотал Том.
С берега донеслась какофония возбужденных голосов, затем запрыгал светлячок газового фонаря. Другие фонари осветили кучку собравшихся на самодельной пристани людей. Кто-то закричал, но внезапно все стихло. Властный голос, голос лейтенанта Веспана, приказал по-английски:
— Пожалуйста, возвращайтесь, иначе я прикажу своим людям стрелять.
— Он блефует, — не поверила Сэлли.
Что до Тома, то он вовсе не испытывал ее оптимизма.
— Не думайте, что я шучу! — повторил teniente.
— Не посмеет! — бросила девушка.
— Раз… два…
— Пустой треп!
— Три… Тишина.
— Ну, что я говорила?
И вдруг пугающе близко и громко рванула автоматная очередь.
— Черт! — выругался Том и бросился на дно. Каноэ вильнуло в сторону, он быстро потянулся к рукоятке мотора и выправил курс. Сэлли по-прежнему открыто стояла на носу.
— Том, они стреляют в воздух. Побоятся попасть в нас. Мы же американцы!
Раздался второй залп. На этот раз Том явственно услышал, как пули шлепались вокруг по воде. Внезапно Сэлли оказалась рядом с ним на дне.
— Боже, они в самом деле целятся в нас!
Том резко повернул рукоятку мотора, и лодка заложила крутой вираж. Грянуло еще две очереди. Пули, словно пчелы, прожужжали где-то слева над головой. Солдаты явно стреляли на звук мотора, прочесывая из автоматов темную воду. Не оставалось сомнений, что они не шутили — в самом деле собирались их убить.
Том, стараясь сбить солдат с прицела, повел лодку зигзагом, а Сэлли при каждом повороте поднимала над бортом голову и светила вперед, чтобы рассмотреть, куда они плывут. Стоило лодке пройти изгиб реки, и они, хотя бы на время, оказались бы в безопасности.
Новый залп. Несколько пуль ударили в планшир, и от него на головы беглецов полетели щепки.
— Мы до вас доберемся! — Теперь голос лейтенанта звучал не так громко, как прежде. — Схватим, и тогда вы весь короткий остаток жизни будете жалеть, что сбежали!
Том досчитал до двадцати и рискнул приподнять голову. Курс каноэ повторял изгиб реки, и они постепенно уходили из-под огня. Он старался, насколько возможно, держаться под прикрытием берега. Но вот лодка завершила поворот, огни на пристани в последний раз моргнули сквозь листву и исчезли.
Удалось!
Раздалось несколько очередей наугад. Но слева от лодки стояла преграда леса, и было слышно, как пули щелкали о стволы деревьев. Эхо отразилось от воды, и все стихло.
Том помог Сэлли подняться. Ее лицо совершенно побелело и в тусклом свете казалось призрачным. Он посветил фонариком вокруг: по обеим сторонам темной реки возвышалась стена леса. Сквозь листву мелькнул клочок неба, мигнула единственная звезда и тут же скрылась за черными кронами. Тонко пел подвесной мотор. Теперь они были на реке одни, и их окутала влажная непроглядная ночь.
Том взял Сэлли за руку, почувствовал, как она дрожит, но в следующую секунду понял, что и его руки дрожали точно так же. В них стреляли солдаты, пытались убить. Том миллион раз видел подобные сцены в кино, но совсем иное дело, когда оружие направлено на тебя.
Луна закатилась за стену джунглей, и реку сковала удушающая тьма. Том, боясь наткнуться на сук или наскочить на пороги, то и дело включал фонарик. Над ними жужжала огромная туча москитов, и, казалось, двигаясь за лодкой, они прихватывали тысячи новых.
— А что, в ваших многочисленных карманах не найдется баллончика с репеллентом? — пошутил Том.
Но к его удивлению, Сэлли кивнула:
— В джипе мне удалось утаить сумочку. Засунула в штаны. — Она извлекла из огромного кармана на бедре тугую косметичку, раскрыла молнию, стала рыться внутри и выкладывать на колени вещи: тюбик с очищающими воду таблетками, несколько коробок не боящихся влаги спичек, скрученную пачку стодолларовых банкнот, карту, плитку шоколада, паспорт и бесполезные кредитные карточки. — Я даже не помню, что тут у меня есть.
Она разбирала содержимое, а Том в это время держал фонарь. Репеллента среди вещей не оказалось. Сэлли чертыхнулась и принялась запихивать содержимое косметички обратно. В это время на дно упала фотография. Том направил на нее луч: со снимка смотрел поразительно симпатичный молодой человек с черными бровями и точеным подбородком. Торжественное выражение глаз, насупленный лоб, поджатые чувственные губы, твидовый пиджак и поворот головы чуть с наклоном — все говорило о том. что он воспринимает себя очень серьезно.
— Это кто? — спросил Том.
— Ах, это… — замялась Сэлли. — Это профессор Клайв.
— Профессор Клайв? А почему он такой молодой? Я представлял его пыхающим трубкой хромым старикашкой в жилете на пуговицах.
