— Мада, родная! — предостерег Аве. — Это опасно.
— Мы нашли мир удивительной красоты, но не доказали, что можем жить в нем.
— Надо помнить запрет Ума Сата.
— Чего бояться? Незримых опасных существ? Но свет лучшее лекарство против них. Я сама — сестра здоровья. Наши предки не задумывались, прививая себе болезнетворных во имя избавления всех фаэтов от смертоносных болезней. Именно врач на Земе должен первым освободиться от скафандра. Это его долг! К тому же я хочу искупаться в озере. Разве мой Аве, покорявший океанские волны на дощечке, отступит сейчас? Проглоти таблетки, которые я тебе дала. Они защитят тебя от неведомого мира Планеты Света. И ее свет поможет нам. Сними скафандр! И помоги мне.
— Зачем ты искушаешь меня, Мада?
— Чтобы сделать первыми то, что все равно надо сделать, Ведь не можем же мы вернуться на Фаэну, так и не попробовав жить здесь по-настоящему свободно, а не в скорлупе.
Говоря это, Мада сорвала золотое яблоко и протянула Аве:
— Очисти мне его, пожалуйста. У него кожура яркая, как Сол, и прочная, как наш скафандр.
Когда корабль «Поиск» стал приближаться к орбите Земы, участникам экспедиции все труднее становилось от яркого света Сола. Особенно жгучим он стал, когда корабль вышел на орбиту вокруг Земы.
Мада установила, что атмосфера планеты поразительно схожа с фаэнской. Лишь углекислоты оказалось мало, и «парникового эффекта» здесь не было. Планета свободно излучала в пространство избыток солнечного тепла. Потому условия существования на ней оказались сходными с теми, какие были на Фаэне, как это предположил когда-то Аве Map.
Тони Фаэ, звездовед, с увлечением поэта наблюдал планету. Большая ее часть была залита водой, как бы заштрихованной рядами волн. Поверхность морей и суши поражала разнообразием цветовых оттенков. Но больше всего над Земой было облаков. Одиночные облака бросали на поверхность планеты отчетливые тени, а в облачных океанах там и тут можно было различить спиралеобразные вихри бушевавших внизу ураганов, Но нигде: ни на суше, ни на морском берегу — не было видно пятен городов с расходящимися от них щупальцами дорог, что бросалось в глаза при взгляде на Фаэну из космоса.
— Должно быть, мер-ртвая планета, — предположил бортинженер Гор Зем.
— Живая! — воскликнул Тони Фаэ. — Зеленый цвет материков — это растительность. А другие оттенки…
— То-то и дело, в их тайну не проникнешь.
— Нет, почему же, — оживился Тони Фаэ. — Это легко!
— Р-разве? — удивился Гор Зем.
— Жрецы в древности считали, что каждое живое существо окружено ореолом излучения. Цвет его якобы позволял «психическому зрению» узнавать самые сокровенные мысли и чувства.
— Жр-рецы сочли бы планету Зему за живое существо?
— Чтобы составить ее карту, — засмеялся Тони Фаэ.
— Что ж, пр-риступим. Вижу в гор-рном хр-ребте чер-рные пр-роемы!
— Значит, Горы Злобы и Ненависти.
— Вр-роде как на нашей Фаэне. Дальше тянутся гр-рязно-зеленые долины.
— Долины ревности.
— А чер-рно-зеленые?
— Низкий обман.
— Стоит ли начинать с таких мр-рачных названий?
— Тогда смотри на большие просторы суши.
— Яр-ркий зеленый цвет.
— Жрецы считали его признаком житейской мудрости и тонкого обмана.
— Будем снисходительны к Земе, назовем сушу Континентом Мудрости без всякого обмана. А вот узкое море, на котором словно свер-ркают кр-расные молнии.
— Море Гнева.
— У него р-розовый залив.
— Залив Любви.
— А вот побер-режье кр-расновато-кор-ричневое.
— Берег Жадности.
— Недур-рно для будущих землян. Может быть, с синим океаном будет лучше?
— Океан Надежды.
— Его голубой залив?
— Залив Справедливости.
— Уже лучше. А эти огнедышащие горы с кр-расным пламенем и черным дымом?
— Вулканы Страстей.
— Убедительно. А какого цвета ор-реол у твоего друга Гора Зема?
— На карте планеты я назвал бы его Горой Силы и Щедрости.
— Спасибо. Каков же ор-реол у нашего Ума Сата?
— Ярко-голубой и золотисто-желтый. Такие места на Земе пришлось бы назвать высшими понятиями ума и чувств.
Молодые фаэты, продолжая игру, незаметно составили первую карту Земы с забавными названиями, вспоминая при этом и участников экспедиции.
— Что касается ореола Мады, — продолжал Тони Фаэ, — то это цветовая гамма зари в космосе.
— А сам Тони Фаэ? Не пылает ли он со времени посещения Деймо яр-рко-красным ор-реолом?
Тони Фаэ смутился.
— Видишь, — продолжал Гор Зем, — я не хуже др-ревнего жреца распознаю твой ор-реол, — и лукаво рассмеялся.
— Это не так трудно, — пытался защититься Тони Фаэ. — Можно вглядеться и в Аве, даже в Смела Вена.
— Р-разве?.. Даже в Смела Вена?
— Все мы пылаем красным цветом, — вздохнул Тони Фаэ, — только разных оттенков.
— Так не назвать ли мор-ря именами влюбленных? — ухватился за озорную мысль Гор Зем.
— Пусть уж лучше планета Зема носит название Вечных Страстей.
Тони Фаэ верно сказал не только о планете Земе, но и о Смеле Вене. Если бы вокруг него был ореол излучения, то непременно огненно-красный. Любовь к Маде сжигала его, и вызванные ею чувства исполосовали бы его ореол черными и грязно-зелеными полосами.
Баловень судьбы на Фаэне, прославленный звездонавт, любимец фаэтесс, с Мадой Юпи он даже не решался познакомиться, не раз любуясь ею на Великом Берегу. Он надеялся, что скорый отлет в космос излечит его, но… Мада оказалась рядом, чтобы унизить, уничтожить Смела Вена своим браком с ничтожным полукровкой, отец которого мрачными путями добрался до кресла правителя.
Смел Вен, как и многие длиннолицые, не знал половины ни в чем. Потому он и стал прославленным звездонавтом, не страшась опасностей, потому полетел и на Зему. Он не был в юности злым или лукавым, но теперь пренебрежение Мады пробудило в нем скрытые стороны его характера. Видя счастье Мады и Аве, ненавидя их за это и страдая, он вынашивал скрытые планы мести, столь же лукавые, как и жестокие… Но сам он должен был оставаться вне всяких подозрений. Помогать ему будет сама планета Зема!..
Корабль «Поиск» с включенными тормозными двигателями гасил скорость без трения об атмосферу, не разогревая оболочки кабины. Процесс посадки конструктор корабля Гор Зем сделал, как он говорил, «зеркальным графиком подъема». Он не применял парашютных устройств, характерных для первых шагов звездоплавания фаэтов. Корабль мог так же медленно опускаться на поверхность планеты, как поднимался при старте.
