— И вы могли бы продолжить рассказ, — вставил Мейсон. — Допустим, я сейчас поплыву. Не успею я добраться до берега, как меня подберет полиция. И что я тогда им скажу?
— Но это сугубо личное дело, — сказала девушка, — оно касается только меня.
— А когда им начнет интересоваться полиция, оно перестанет быть личным. Я не хочу оказаться соучастником преступления.
— Тогда давайте завесим иллюминаторы одеялами, возьмем фонарь и вместе посмотрим, что там внутри бутылки.
— Но ведь наши друзья не будут сидеть сложа руки, пока мы этим занимаемся, — сказал Мейсон.
— Они же не знают, что мы на этой яхте.
— Не знают, пока мы здесь, — объяснил Мейсон. — Я уже сказал, если меня подберет полиция, я буду вынужден объяснить, где я был и что делал.
— Ну тогда… тогда вы останетесь здесь до утра. А утром мы спокойненько отправимся на рыбалку с удочками и…
— Давайте завешивать иллюминаторы. Я хочу узнать, что же в этой бутылке, — перебил ее Мейсон.
— Ладно.
Через несколько минут иллюминаторы были завешены, и Мейсон достал из бутылки плотно свернутые листки бумаги. Девушка поднесла поближе фонарь. На каждом листе вверху было выдавлено:
«Яхта «Теербелл». Владелец Джордж С. Элдер».
Мейсон разгладил листки на коленях, и они начали читать текст, написанный твердым, четким почерком.
«Мы находимся у острова Каталина. Я, Минерва Дэнби, пишу об этом на случай, если со мной что-нибудь случится. Мне известно нечто, из-за чего Джордж Элдер лишится значительной части своего состояния, и поэтому он может пойти на все, лишь бы заставить меня молчать. Боюсь, я сама вела себя слишком беспечно, если не сказать глупо. Отец Джорджа Элдера после смерти оставил всю свою собственность в виде акций корпорации «Элдер ассошиэйтс инкорпорейтед» частично своей падчерице Коррине Лансинг, частично сыну Джорджу С. Элдеру. Если кто-то из них умрет, то его часть перейдет к тому, кто останется. Брат отца, Дорлей X. Элдер, должен был владеть одной третью акций с гарантированным пожизненным доходом. Но в дела корпорации он не должен был вмешиваться, пока молодые наследники были живы. Дивиденды делились поровну, на три части. Правда, было еще десять акций, которыми владела Кармен Монтеррей. Все это я пишу, чтобы стала ясной опасность моего положения.
Коррина Лансинг уехала в Южную Америку. У нее было нервное расстройство, перешедшее в болезнь. Я познакомилась с ней в самолете, когда летела из Чили в Аргентину. Она ужасно нервничала, и я пыталась хоть как-то успокоить ее. В результате я неожиданно ей очень понравилась, и она настояла на том, чтобы я стала путешествовать вместе с ней, при этом все расходы она брала на себя. Поскольку я была ограничена в средствах и к тому же полагала, что хоть чем-то ей помогу, я приняла ее предложение, ничего не зная толком ни о ней, ни о ее болезни.
Вместе с Корриной была ее прислуга — Кармен Монтеррей. Она работала в их семье много лет и была любимицей отчима Коррины. Со временем я многое узнала о семье Коррины, о ее брате, о завещании отца. Кармен Монтеррей, разумеется, тоже обо всем этом было известно. К ней относились как к члену семьи, и Коррина Лансинг не стеснялась обсуждать в ее присутствии свои дела.
Несмотря на очень хорошие финансовые условия, наступило время, когда я уже не могла мириться с создавшимся положением. С каждым днем болезнь Коррины прогрессировала. Коррина все чаще не могла владеть собой. Кармен сообщила, что Коррина грозилась убить меня, если я попытаюсь уехать от нее. При таком положении вещей я не могла пойти на открытый разрыв, боясь вспышки гнева. А Коррина все крепче привязывалась ко мне и требовала моего постоянного присутствия. Мне показалось, что у нее развилась мания преследования.
Случилось так, что Джордж Элдер должен был прилететь в Южную Америку и привезти какие-то бумаги на подпись Коррине. В день его приезда, пока Коррина была в косметическом салоне, я собрала свои вещи, написала ей записку, в которой сообщала, что получила телеграмму о серьезной болезни родственника, и улетела в Северную Америку. Я решила, что освободилась от этого странного соглашения, уже стала забывать обо всем, когда через несколько недель прочла в газетах, что Коррина исчезла в тот самый день, когда я от нее уехала. И никто ее с тех пор не видел. Полагали, она могла погибнуть в результате несчастного случая. Нанятые детективы безуспешно пытались отыскать ее. Однако все признавали, что в день исчезновения она находилась в психически ненормальном состоянии.
Естественно, узнав обо всем этом, я встретилась с Джорджем С, Элдером и рассказала ему все, что мне было известно. Меня мучили угрызения совести, поскольку я считала, что Коррина могла пойти искать меня. Элдер отнесся ко мне по-дружески. Вскоре он предложил поездку на яхте, и я с радостью согласилась. Однако перед самым отплытием мне довелось побывать в лечебнице для душевнобольных в местечке Лос-Мерритос, Я уже уходила оттуда, когда увидела во дворе женщину, похожую на привидение. Это была Коррина Лансинг! Она смотрела безумным взглядом, но все же узнала меня. «Минерва, — сказала она. — Что ты здесь делаешь? Минерва, Минерва, Минерва!» Она начала кричать и была почти в истерике, когда появился санитар и увел ее.
Я осторожно разузнала о том, что эту женщину нашли на одной из улиц Лос-Анджелеса. Она была невменяемой и не могла назвать ни своего имени, ни имен родственников.
Я поспешила на яхту, чтобы рассказать обо всем Джорджу Элдеру. Но его там не оказалось, и никто не знал, где он. Прождав до десяти часов вечера, я оставила ему записку с просьбой зайти ко мне и ушла в свою каюту. Там и уснула.
Проснулась от шума двигателей и качки. Поняла, что мы в открытом море. Вызвала стюарда и попросила его пригласить ко мне Джорджа Элдера. Элдер пришел лишь через час. Я все ему рассказала, а он несколько раз поинтересовался, говорила ли я об этом кому-нибудь еще. Тогда я была слишком глупа и не поняла, что он задумал. Я уверила его, что никому об этом не рассказывала.
Джордж Элдер долго сидел в моей каюте, и я почувствовала беспокойство. Он смотрел на меня странным взглядом. Потом резко поднялся, подошел к двери, что-то повернул в замке, еще раз как-то странно взглянул на меня и вышел.
Я бросилась к двери — она была закрыта. Я начала стучать в нее кулаками, дергать ручку и кричать. Никто не отзывался. Шторм заглушал мои крики. Я пыталась вызвать стюарда — безрезультатно. Мне необходимо было каким-то образом рассказать кому-нибудь о случившемся. Оставался только один способ — написать все, засунуть в бутылку и выбросить в море через иллюминатор каюты. Когда Джордж вернется, я расскажу ему про бутылку и про то, что ее рано или поздно обязательно найдут. Таким образом я надеялась хоть как-то образумить его. И все же, мне кажется, этот человек способен на все, лишь бы заставить меня замолчать.
