– Конечно, – киваю я.
Анна подходит к холодильнику.
– Бен, я купила для тебя пива.
– Я, пожалуй, выпью виски, – не соглашается он.
– Уверен? – переспрашивает Анна. – Смотри, я припасла легкий «будвайзер». – Она улыбается, словно поддразнивая его. Вынимает из холодильника бутылку с длинным горлышком и показывает. – Позавчера купила в супермаркете специально для тебя.
– Нет, мне и виски сгодится, – стоит на своем Бен.
– Не ходи со мной, Ти-Джей. Я сама могу уложить детей.
По дороге к двери Анна задерживается и дарит мужу долгий поцелуй. Бен показывает на свою щеку и прочищает горло, а Анна смеется и быстро чмокает его в щеку.
– Твоя жена только что меня поцеловала, Ти-Джей. Ты, верно, теперь забеспокоишься и постараешься не упускать нас из виду.
Ти-Джей ставит на стол три стакана и открывает бутылку.
– Вот еще, – фыркает он и наливает виски в стаканы.
– Обидно, чувак, – смеется Бен. – Чертовски обидно.
* * *
– Что мне хочется знать, – говорю я два часа спустя, – так это почему мой шикарный дом вдруг стал «хижиной», а ваша лачуга – «домом»? – Внезапно выскочивший вопрос кажется мне малость смешным, но это, наверное, из-за того, что уровень виски в бутылке значительно ниже, чем в начале импровизированного мальчишника.
– Не пойми меня неправильно, – отвечает Ти-Джей. – Ты построил отличный дом. Очень добротный. Но жара и влажность не щадят дерево. – «Или трупы», – мог бы добавить я, но не хочется никому портить настроение. – Некоторые доски подгнили. – Он делает еще глоток виски. – Зачем ты вообще затеял строить в лесу? Там же крысы так и кишат.
– Я думал, что деревья хоть немного защитят меня от гроз – и не прогадал. Хотя всегда боялся, что какое-нибудь из них упадет прямо на дом.
– Ти-Джей еще рассказывал мне о здоровенных пауках, – вставляет Бен.
– Коричневые охотники, – киваю я. – Жуткие до жути.
– Точно, – соглашается Ти-Джей и наклоняется, чтобы чокнуться со мной.
– Ты не против поспать на пляже? – адресую я ему вопрос.
– Конечно. Чай, не впервой.
– Я путешествую налегке. Палатку брать не планирую. Просто сумку, спальный мешок и запас еды и воды примерно на сутки.
– Согласен. А вот этому городскому неженке понадобилось бы дорогое туристическое снаряжение, – усмехается Ти-Джей. – Он ведь работает в банке. Каждый день носит галстук. Пьет кофе латте.
– Я люблю свою работу – и свои латте, – поэтому можешь катиться к черту, Каллахан, – отмахивается Бен, но одновременно улыбается Ти-Джею, и по тону ясно, что он шутит. Молодец парень. Стабильная работа, любимая девушка. Что еще желать?
– Почему бы тебе не поехать с нами? – предлагаю я.
– Мне? – ошарашено переспрашивает Бен.
Наверное, он думает, что это я спьяну сболтнул, но я абсолютно серьезен.
– Ну да, – говорю я. – У тебя же есть паспорт?
– Ага, – кивает Бен.
– Сможешь взять пару дней отпуска?
– У меня осталось несколько неотгулянных дней, о которых я не сказал Стейси. Понимаешь, боялся, что вместо отдыха меня припрягут к бесконечным свадебными делами.
– Ти-Джей?
– Будет здорово, если Бен полетит с нами.
– Значит, решено. Договорились, – подводит итог Бен. – Стейси, наверное, слетит с катушек, но как-нибудь переживет.
– Так выпьем же! – призываю я, и мы поднимаем стаканы.
– За что пьем? – интересуется Бен.
– За то, чтобы вернуться домой целыми и невредимыми, – произносит Ти-Джей, и мы пьем до дна.
Предлагаю Бену лечь в кабинете; Оуэну достается диван в гостиной. Никто не напился вусмерть, но за руль ни одному из нас садиться не стоит. Выключаю свет и запираю дверь, затем иду по коридору. Джози спит на спине, сжимая в кулачках любимое одеяльце. Подтыкаю ей одеяло и иду в комнату Мика. Он просыпается, когда я вкладываю ему в ручки выпавшего плюшевого медвежонка. Сонный сын смотрит на меня и просит:
– Папочка, принесешь попить?
Иду в кухню и наливаю воды в яркую чашку. Отношу Мику. Он делает несколько глотков и снова засыпает. Пайпер спит на животе, вверх торчит крохотная попка в памперсе. Тоже накрываю ее одеялом, хотя бестолку: она мигом его стряхнет.
Проверив детей, захожу в нашу спальню и радуюсь, что Анна еще не спит. Закрываю за собой дверь.
Анна лежит поверх одеяла, подпершись парой подушек. На ней только майка на тоненьких бретельках и крохотные черные трусики. Жена закладывает страницу и с улыбкой кладет книгу на тумбочку.
Раздеваюсь – полностью – и плюхаюсь на кровать.
– От тебя пахнет виски, – говорит Анна, когда я обнимаю и целую ее. Пробегает руками по груди и скользит ниже, отчего моя радость возрастает. – Мне нравится твой вкус. Поцелуй меня еще разок.
И я целую. Одновременно стягиваю с жены майку и легонько провожу пальцами по коже. Анна тихо вздыхает. Для меня она всегда красива, но в такие моменты – особенно, потому что я вижу, чувствую и слышу, что делают с ней мои прикосновения.
– Я хочу тебя, – шепчу я.
– Я вся твоя.
Знаю, что Анна часто ложится в постель усталой – трое детей ее здорово выматывают, — но она очень редко мне отказывает. Она по-прежнему опасается, что вернется рак, и однажды призналась, что считает подарком каждый раз, когда мы занимаемся любовью. Я тоже так думаю. Но не потому, что есть повод беспокоиться о моем здоровье, а потому что Анна выбрала жизнь со мной, и я знаю, как мне с ней повезло.
Медленно снимаю с жены трусики и начинаю ее ласкать. Анна стонет, говорит, как ей приятно, просит не останавливаться. Она отдается мне целиком и полностью и ни в чем меня не ограничивает.
– Сейчас, – зовет она, притягивая меня к себе, принимая в себя. Мне запредельно хорошо, лучше просто не бывает, но с нами так уже было, было, было... и вот уже я стону и шепчу Анне на ухо, что люблю ее, люблю.
У последней черты жду, пока она не начнет содрогаться вокруг моего члена, и лишь потом расслабляюсь. Анна крепко прижимает меня к себе и снова и снова повторяет мое имя, пока мы восстанавливаем дыхание и остываем.
Я могу слушать, как она произносит «Ти-Джей», целую вечность, и все равно мне будет мало.
В день отлета на Мальдивы Стейси и Анна провожают нас в аэропорт О’Хара. Попутно завозим детей к моим родителям, и я несколько раз заверяю маму, что все будет в порядке и я мигом вернусь.
Стейси нехарактерно для себя сидит тихо, что, как шепчет мне Бен, плохой признак.
– На самом деле это значит, что она вот-вот выйдет из себя, – поясняет он и начинает успокаивать невесту: – Все нормально, Стейс. Все будет хорошо. Не волнуйся. Ну, серьезно, что, по-твоему, может произойти?
