— Польщен вашим визитом, — шаркнул ножкой Леш.
— Здравствуйте, Маркус. — Склонив голову набок и прищурившись, Ширах оглядел Хохмайстера, обернулся к Лешу: — Почему не вижу награды? Я же читал представление!
Глазки Леша убежали в тень глазниц.
— На фоне блестящих побед всех германских солдат безусловный подвиг Хохмайстера и его товарищей показался в штабе не столь выдающимся, чтобы ходатайствовать о Железном кресте.
— А ваше личное мнение? — с лукавой усмешкой спросил Ширах.
— Не мне обсуждать действия начальства…
Маркус понял, что завистливый, крайне чувствительный к чужой славе генерал попросту слукавил и, конечно, сам подал мысль штабным офицерам не награждать выдвиженца Шираха.
Рейхсюгендфюрер рассмеялся:
— Не огорчайтесь, Маркус. Орден от вас не уйдет.
К обеду подали суп с клецками из мозгов, любимые Ширахом оладьи по-силезски из сырого картофеля, клубничный джем и мороженое на десерт. Рейхсюгендфюрер пил, зорко поглядывал на собеседников, посмеивался, сверкая белыми зубами, и только к концу обеда сказал загадочно:
— Для вас, Маркус, я приготовил сюрприз.
Хохмайстер отодвинул бокал с вином.
— Вы, возможно, слышали: в дивизии «Великая Германия» сражается под Москвой полк «Гитлерюгенд». В этом полку вы вместе с Радловым и Айнбиндером должны организовать специальную команду подрывников. Когда закончится штурм русской столицы, вы, наш национальный герой, взорвете Кремль.
— Кому я должен подчиняться в Берлине?
— Мне. Фюрер обещал сказать о дне начала нового штурма. Ну а пожить можно в гостинице «Фатерлянд» на Потсдамской площади. Там хороший ресторан. Его владелец отпускает фронтовикам пиво бесплатно. — Ширах покосился на Леша. — Или оставайтесь здесь. Генерал приютит по старой памяти?
— Конечно! Я и мои воспитанники с удовольствием послушаем фронтовые рассказы, — торопливо, будто опасаясь услышать отрицательный ответ, заговорил Леш. Он чувствовал смущение от того, что так неуклюже оправдывался за Железный крест для Маркуса и что-то потерял в глазах вождя гитлерюгенда.
Маркусу стало жаль пройдоху Леша.
— Разумеется, я останусь в Карлсхорсте, господин генерал.
— Вот и прекрасно! — Ширах, всегда избегавший напряжения в отношениях с людьми, задумчиво повертел на столе чашку с кофе. — Сейчас нам важно взять Москву… И первыми обязаны войти в этот город молодые солдаты нашей нации!.. Завтра воскресенье, Маркус. Приезжайте ко мне на Ванзее. Часов, скажем, в десять. Поговорим, отдохнем…
Рейхсюгендфюрер встал. Леш и Маркус проводили его до большого черного «опель-адмирала», где сидели адъютант и шофер Шираха. Машина рванулась с места и, набирая скорость, мгновенно потерялась в узкой улочке Карлсхорста.
— Великий человек, — растроганно прошептал Леш.
…Ровно в десять утра Маркус был в особняке фон Шираха на озере Ванзее. Дом из красного камня стоял в тени больших вязов. По стенам вился дикий виноград и желтеющий плющ, и если бы в комнатах не горел свет и не пробивался сквозь листву, то посторонний человек вряд ли смог бы увидеть особняк. Маркус прошел по песчаной тропинке и нажал на кнопку звонка. Дверь открыл щеголеватый мальчик в кремовой рубашке гитлерюгенда с золотым аксельбантом на плече. Сразу узнав бывшего знаменитого боксера, мальчик радостно воскликнул:
— Прошу вас, господин Хохмайстер. Папа ждет к завтраку.
— Как тебя зовут?
— Роберт фон Ширах, — не без гордости ответил мальчик.
Выбежала овчарка с рыжими подпалинами на боках, быстро обнюхала ноги Маркуса и улеглась у дверей, закрыв выход.
— А это Негус. В прошлом году на собачьей выставке завоевал первую медаль.
Пройдя небольшой вестибюль, на стенах которого висели лосиные и оленьи рога, а также львиная морда («Убил папа, когда был в Африке»), Маркус очутился в полутемной гостиной и не сразу узнал хозяина. Ширах был одет по-домашнему: темно-серые шерстяные брюки, белая рубашка, фуфайка из верблюжьей шерсти.
— Доброе утро, Маркус. Проходите, чувствуйте себя свободно. Генни!
Появилась высокая белокурая женщина в накрахмаленном переднике, с взбитой прической. В полумраке гостиной она показалась красавицей.
Ширах ласково поглядел на супругу:
— Генриэтта Гофман — моя жена.
Маркус вручил ей букет гвоздик, приложил губы к прохладной надушенной руке.
— Какой вы сильный! — воскликнула Генриэтта. — Уверена, вы сумеете постоять за себя.
— Разумеется, фрау Гофман, — ответил Маркус и покраснел: фраза прозвучала откровенно хвастливо.
Неловкость сразу устранил Ширах:
— А кто из нас, немцев, не постоит за себя?
Хохмайстер благодарно кивнул. Генриэтта рассмеялась:
— Через минуту прошу к столу. По случаю воскресенья я отпустила служанку и кофе подам сама.
В столовой горела люстра, хотя черные шторы затемнения были подняты. На стене висел живописный портрет знаменитого генерала Максимилиана Гофмана с закрученными вверх седыми усами, в кайзеровском шлеме с шишаком. Жена Шираха отдаленно походила на отца.
— Бальдуру приходится много работать, а в последнее время у него прогрессирует болезнь глаз, поэтому мы не скупимся на электричество, — проговорила фрау Гофман, включая еще одну люстру.
Ширах как бы пропустил мимо ушей эти слова. Усаживаясь за стол, он сказал:
— День обещает быть солнечным. После завтрака мы покатаемся в лодке.
Хохмайстера беспокоил вопрос: чего ради Ширах пригласил его к себе домой? Он все время ждал, когда рейхсюгендфюрер сообщит что-то важное, но тот говорил о пустяках и за столом, и когда пошли по тенистому парку, делал вид, что просто наслаждается природой, отдыхает, как много потрудившийся человек.
День не походил на осенний. Утренние тучи ушли, выглянуло солнце, скоро стало припекать. Подошли к озеру — небольшому, с коричневой торфяной водой. Вокруг по берегам стояли особняки.
В лодку прыгнул Негус, привычно устроился на корме. Ширах, надев темные очки, сел на весла. Они медленно поплыли к двухэтажному дому из светлого силезского гранита. На лужайке перед ним с визгом и смехом бегали девочки в одинаковых белых платьицах. Понизив голос, рейхсюгендфюрер произнес:
— Здесь живет доктор Геббельс.
Маркус вспомнил рейхсминистра на приеме после Олимпиады. Геббельс стоял позади Гитлера и, казалось, стеснялся своей хромоты и маленького роста. Врезались в память аскетическое, желтое лицо, выпуклый лоб, угловатый затылок, нависший над тонкой шеей. Длинные черные волосы топорщились на затылке.
