Меня они не поймали. Пока. Частично потому, что их радар был слишком несовершенен, частично потому, что высоты авиаразведки вообще лежат гораздо ниже зоны действия радаров. А в общем-то вся обследуемая фирмой "Каайа" площадь лежала целиком в запретной зоне.
"Каайа" прикрыла себя, выдав мне подставной контракт на работу в разрешенном районе много западней, и кое-что сделала для прикрытия меня (поскольку именно мне предстояло отправиться в тюрьму), выплачивая почти вдвое больше нормальной ставки. И потому я имел более чем достаточно оснований для сохранения района моих поисков в секрете.
Но, впрочем, я не думал, что Хомер был агентом правительства Финляндии.
– Я не возражаю доставить вас туда, – сказал я.
– И находиться там, в той зоне, для Вас не будет правонарушением. Но только я не желаю, чтобы кто-то знал о том, как вы туда попали. Пока вы там, я предпочел бы, чтобы никто не знал, где вы, а когда вернетесь, – чтобы никто без исключения не знал, где вы были. Так можно сделать наш полет довольно безопасным, вы согласны?
Он подумал, затем кивнул.
– Это вполне приемлемо для меня, сэр. В самом деле, поскольку вас не следует подвергать ненужному риску, я должен буду согласиться. А вы уверены, что все пройдет удачно, сэр?
Я отмахнулся.
– Уверен. Когда вы собираетесь в дорогу?
– Как только вы готовы будете лететь.
Я глянул на часы. Было около пяти часов вечера, что оставляло нам два часа дневного света, а после него долгие сумерки. Мы были на пороге осени, как раз в пору перехода от летних бесконечных дней к долгим – долгим темным ночам лапландской зимы.
– Ладно, – сказал я. – Вспомнил, есть там какая-то старая развалюха. Не знаю, подойдет ли она, поскольку пролетел над ней разок – и только, но все равно это лучше палатки. Полагаю, припасы вы прихватили?
– Полагаю, у меня есть все, включая двухнедельный запас еды. Может быть, потом вы доставите меня куда-нибудь еще?
– Никаких проблем, – тут я начал удивляться, сколько же, по его разумению, надобно охотиться, чтобы убить медведя. – Долго вы планируете здесь оставаться?
– Я рассчитывал недель пять – шесть. Для начала, во всяком случае. Вы сможете задержаться здесь так надолго?
Он спросил это с легкой искренней тревогой, словно мог случайно нарушить мои великие планы.
– Я задержусь до тех пор, пока будет работа. Для пилота она может найтись и проклятой долгой зимой.
Возможно, я сказал это от чистого сердца, потому что он покосился было на меня, но затем снова любезно уставился в сторону.
Я встал.
– Встретимся на улице через четверть часа. Мне надо увидеть одного человека в ангаре. Идет?
– Отлично, сэр. Я начну грузить свой багаж, если ваш самолет не заперт.
– Он не заперт. И достаточно давно.
Я улыбнулся и кивнул головой, что было ошибкой, поскольку голова болела все сильнее, и зашагал дальше, размышляя о том стиле жизни, при котором можно выделить пять – шесть недель, чтобы найти и убить медведя.
Техник из ангара узнал меня, и не успел я приблизиться, в одной руке он уже держал бутылку, а в другой открывалку.
Половину бутылки пива я выхлебал единым духом, а вторую половину стал потягивать понемногу.
Некоторое время погодя он спросил:
– Как дела в Стокгольме?
Он говорил по-шведски, чтобы облегчить мне разговор.
– Прекрасно, насколько я в состоянии вспомнить.
– Что сказал человек от "Де Хэвиленда"?
Я летал туда специально, чтобы узнать, что предложит агент фирмы-изготовителя сделать с "Бобром", дабы сохранить его для следующего сезона.
– Он был очень вежлив и любезен. Во всяком случае, он не рассмеялся.
– Он сказал, что тебе нужен новый мотор?
– Он сказал, что мне нужен новый самолет.
Техник мрачно покачал головой.
– Это и я мог тебе сказать. Но тебя бы это огорчило.
"Бобры" относились к самым прочным самолетам, построенным в наше время. Проектировали их для сельскохозяйственных работ в условиях Канады, но даже "Бобры" стареют. Мой "Бобер" постарел за несколько секунд, когда некий пилот финских ВВС попытался мягко посадить его на небольшом озере. Кое-как военные вытащили его из леса и сбыли по бросовой цене – мне. Я проделал всю работу, на которую был способен, вроде установки пропеллера, но один из поплавков так и не смотрел по линии, фюзеляж был деформирован настолько, что ни одна дверь плотно не закрывалась, а подшипники мотора ходили ходуном, как задница кинозвезды.
– Он назвал тебе стоимость капитального ремонта двигателя?
– Он сказал, что если отремонтированный двигатель разовьет полную мощность, то весь самолет развалится в воздухе.
Техник снова покачал головой.
– Может быть, ты сможешь найти работу на зиму.
Это всегда было проблемой. Большинство чартерных рейсов и вся авиаразведка прекращались с первым снегом. Каких-то несколько лет назад мне удавалось находить работу зимой в Норвегии, или в Германии, или в Австрии; но теперь там получили слишком много авиатехники собственного производства. Прошлой зимой пришлось ставить "Бобра" на ремонт в Хельсинки; похоже, то же самое предстоит и в этом году.
Но даже работа зиму напролет не позволила бы мне купить нового "Бобра"; все, что мне для этого было нужно, – найти никель. По старым договорам с "Каайа" размер премии был таков, что покупку можно было сделать немедленно.
Я спросил:
– Мика далеко?
Техник кивнул в конец ангара. Я прошел туда. Мика прислонился к стене, наблюдая за человеком, возившимся на верстаке с блоком электронной аппаратуры.
По окладу, который я ему платил, Мика был моим ассистентом. Он садился сзади меня и следил за записями магнитометра и сцинтиллометра, а когда они выходили из строя, их ремонтировал. Как оказалось вскоре после того, как я его нанял, он с новенькими правами пилота искал настоящую работу, а не собирался протирать штаны наблюдая за электронной бессмыслицей.
Я постучал Мику по плечу и он встрепенулся, отогнав грезы о командовании всей реактивной авиацией Финляндии.
– Самописец уже в порядке? – спросил я.
Он показал на блоки на верстаке, пояснив без особого интереса:
– Нужно сделать пару новых деталей. Как результаты в Стокгольме?
– Когда прибор будет готов?
Мика пожал плечами.
– Ближе к вечеру.
– Я должен перебросить одного охотника, недалеко, на несколько миль. Вернусь через пару часов. Если к тому времени самописец не будет готов, сними нам где-нибудь пару комнат, но только не в "Полярном".
Оставь его без четких указаний, и он закажет нам лучшие номера в городе. По его мнению некоторая наглость должна помогать пилотам поддерживать себя на должном уровне.
