- Сейчас скомандуют атаку! - Возле меня осадил коня Иоган Гуутен, капитан нашей компании.
- Слава Богу, вечер уже. - Я прервал воспоминания и ткнул копьем в небо, покрытое свинцовыми тучами. - Остается всего часа четыре светового дня.
- Ну, ты же знаешь Карла... - Ухмыльнулся Иоганн, сдерживая затанцевавшего андалузского жеребца. - Могли сегодня вообще не начать. Он только что закончил посвящать в рыцари очередную порцию своих дворянчиков.
Наш капитан по-своему плебейскому происхождению дворян недолюбливал. Я являлся тем редким исключением, которое только подчеркивает правило.
- Жирома де Бюсси он тоже посвятил? - спросил я с интересом.
- Ну а как же, только его приволокли для посвящения на носилках, после того как ты ему располосовал ногу на дуэли. Он еще долго сам ходить не будет, - расхохотался Гуутен, но быстро посерьезнел. - Но это все суета, Жан. Смотри... Мы выступаем вслед за нашей ротой на правом фланге второй баталии и попробуем от них не отстать. Цель, вон тот холм с артиллерией перед вагенбургом* имперцев. Хотя я уже примерно представляю, как все будет...
- За конными жандармами мы не успеем, - мрачно подтвердил я. - Эти выскочки полетят рубить дойчей галопом.
- Именно, но мы должны постараться. Видишь, вонючки уже стараются... - Иоганн показал на ломбардских канониров как раз выпаливших из своих серпентин и с надеждой добавил. - Может, они все и закончат?
Вот не любят фламандцы ломбардцев - считают, что они воняют. Уникальное наблюдение с учетом того что в Бургундской армии сейчас воняют все как одно большое стадо свиней. И я под вечер тоже совсем уже не отличаюсь от самых главных грязнуль Европы - англов. Но я хоть моюсь каждый день, и заставляю умываться своих арбалетчиков. Мосарабы, кстати, делают это без напоминаний, каждое утро и вечер. Все-таки они родом из мавританской Испании, а на данный исторический момент сарацины в плане личной гигиены впереди планеты всей. Но все это, так сказать неотъемлемые элементы Средневековья. Привык уже.
Я глянул на позиции канониров...
Собственно битва уже началась. Герцог Бургундский выдвинул все артиллерию, которую только смог оторвать от осады Нейса на дистанцию досягаемости германского вагенбурга и они сейчас по мере сил они обрабатывали лагерь Фридриха. Не знаю насколько успешно, но некая паника среди дойчей наблюдалась.
Германские артиллеристы отвечали, но с меньшим успехом. Собственно германскими они были только номинально. Скорее всего, те же ломбардцы, этот народец нанимается ко всем, кто платит, и частенько воюют друг против друга. Тоже наемники со своей историей...
- Ага... Ломбардцы могут только начать, заканчиваем за них всегда мы. - Засмеялся я. - Ты барки дойчей в устье Эрфта видишь?
- Ну да. - Иоганн, приложив ко лбу руку козырьком, посмотрел в сторону реки. - Ну и?...
- Да есть небольшая задумка. Я отдал уже распоряжения, но посмотрим, как все закрутится...
Тем временем над бургундской армией пронесся протяжный медный вой.
Трубачи сигнализировали наступление.
Взметнулись штандарты и огромные массы бургундской кавалерии пришли в движение. Сначала медленно, затем все быстрее, сверкая начищенными латами, пышными плюмажами и яркими вымпелами, стальной вал покатился в сторону армии Фридриха.
- Труби... - Бросил команду трубачу и тронул коня.
Мои арбалетчики и аркебузиры, расположенные впереди фаланги спитцеров, мерно зашагали вперед, затем перешли на легкую трусцу.
Спитцеры* следовали за ними и пока держали свои пики на плечах, но, по первой же команде, могли ощетиниться совершенно непроходимым частоколом граненых бритвенно острых наконечников.
В нашем отряде пикинёры были фламандцами, немного разбавленные брабантцами. Суровые, немного флегматичные мужики совершенно не признающие никаких дворянских преимуществ над собой, абсолютно верные своему отряду и командиру - эти головорезы из Фландрии в буквальном смысле слова считались лучшими пикинерами Европы.
Почти все арбалетчики были уроженцами Брюгге и Геннегау. Когда меня представили им как их лейтенанта, в строю не прозвучало ни слова, не показалось ни малейшей улыбки, только угрюмые неприязненные взгляды. Прежний покойный лейтенант тоже был фламандцем и пользовался их безоговорочным уважением и доверием.
Но уже через месяц они уже были готовы вспороть брюхо любому бросившему на меня косой взгляд. Как так получилось? Даже не знаю... Как-то само по себе... Для начала я подучил фламандский язык. Слава Деве Марии, бастард немного знал его и когда я стал, хоть и коряво, но разговаривать со своими стрелками на их родном языке это принесло в мою копилку первые монетки признания. Я не чинился посидеть, поболтать с ними на бивуаках и распить по кружечке дрянного местного пива, обсуждая достоинства маркитанток. Я даже каким-то чудом запомнил всех их по именам, что тоже помогло разбить стену отчуждения...
Частокол на холме перед вагенбургом окутался густыми клубами дыма, разом рявкнули все имперские бомбарды, кулеврины, фальконеты и прочий большой средневековый огнестрел.
В лаве атакующих жандармов возникли зримые просеки. Кубарем полетели лошади, подминая под себя окованных железом всадников.
В ответ раздался гневный рев:
- С нами Богородица! Монсеньор Святой Георгий и Бургундия...
Прежде чем имперские канониры смогли снова зарядить свои орудия, стальная лава достигла подножья холма, смяв редкое прикрытие из лучников и арбалетчиков. Но навстречу им хлынули во множестве вражеские пехотинцы, а с флангов ударили немецкие риттеры*.
Имперские кнехты принялись плутонгами* палить из своих ручных кулеврин.
Из-за частокола били арбалетчики и лучники.
Все смешалось, а сражающихся заволокло клубами дыма...
Мда... - Ожидания сбываются.
Без пехоты бургундские жандармы холм не возьмут. Подтверждая мои слова, плотный строй кавалеристов смешался на отдельные группы и понемногу пятился назад.
Скомандовал своим ускориться и осмотрел поле боя.
С левого и правого фланга перешла на бег бургундская пехота, одетая в гербовые котты своих кондюкто. Нам же на правах отдельного отряда разрешили носить свои, чисто белые, только с маленьким крестиком на груди, но выступали мы все-таки под штандартом шестой роты.
Обогнав нас, галопом пронеслись жандармы. Судя по стягам двенадцатой, тринадцатой и четырнадцатой рот. Они с налета врезались в имперцев и опрокинули их. Я даже присвистнул, когда разглядел личное знамя Карла Смелого и его эскадру* шамбелланов - личных камергеров-телохранителей. Сливки бургундской знати, ептыть... Герцог ввел в бой все, что имел в наличии и сам не удержался...
