Вот как это вышло. Конечно, никакого запрета не было; он выдумал это, чтобы удержать ее. Глаза Лалико гневно сверкнули; она, не проронив ни слова, повернулась спиной и оставила Игоря растерявшегося, уничтоженного.
Так и заварилась каша. Арсен прискакал к начальнику заставы и заявил, что Тверских проходу не дает Лалико, да еще оскорбляет его, обзывает тираном. Что выдавать дочь насильно замуж он и не думает, а только дает ей советы. Что Лалико, девушка разумная, видит, кто лучше, офицер, технорук или невоспитанный мальчишка, который к тому же падок на водку и похвалиться может разве только взысканиями.
Игорь был в наряде. Потом он пытался объяснить капитану, как все получилось, но куда там! Начальник слушал с неудовольствием, а потом начал выговаривать: «Вы его не знаете, а городите про него черт знает что!» И прибавил неизменное, что Игорю Тверских, сыну Никифора Тверских, должно быть стыдно вдвойне.
Ох, как часто слышал Игорь напоминания об отце!
Душу свою он излил старшине Кондратовичу… «Голова еловая, — сказал старшина, — ты же сам во всем виноват». Он повернулся к своей жене-грузинке. «А ты, Саломэ, как меня мучила! Я же тогда есть не мог, пять килограммов потерял. Верно?» По мнению старшины, Игорь с самого начала испортил дело. Нечего было стучаться в дом без приглашения. «Самое правильное было бы — извиниться!» — сказал старшина. Что ж, Игорь согласен. Но ведь для этого надо увидеть Лалико.
Горестные думы не покидали Игоря. И Гайка, умная, чуткая Гайка как будто сочувствовала ему, помахивала хвостом, поводок дергала мягко, уважительно…
Пограничники вышли на тропу. Она пересекала край леса, глухой, самый удаленный от человеческого жилья.
Весной Гайка брала след всего-навсего трехчасовой давности. Но Игорь поверил в собаку. Говоря на языке пограничников, она обнаружила интерес к проработке следа. Интерес! Игорь смеялся, когда впервые, на курсах, услышал это слово в применении к собаке. А ведь иначе и не скажешь! Гайка старалась. Она так хотела заслужить ласку! Так волновалась на следу, так сокрушалась, потеряв его! Правда, характер у Гайки не безупречный: то закапризничает, то вроде бы замечтается. Вкусную еду вообразит или другую какую собачью радость. На заставе и сейчас не очень-то ценят Гайку. Капитан Сивцов склонен считать ее достижения случайностью.
Что же он скажет, когда Игорь доложит: Гайка взяла десятичасовой след!
Это было вчера вечером, на тренировке. Баев свидетель. Тверских хотел доложить сразу, но раздумал. Сперва надо проверить.
Вчера же, после занятий, проложили новый след. Вот минуло уже больше десяти часов. Сейчас Гайка держит новый экзамен.
Там, где след пересек тропу, Гайка остановилась, ткнулась в землю, засопела, тихонько визгнула, рванула поводок и отыскала человека, спрятавшегося в кустах.
Хорошо! Хорошо!
Гайка подпрыгнула, лизнула Игорю руку. Молодец, Гайка! Игорь не мог, конечно, ограничиться коротким уставным «хорошо».
— Ну, Гайка, удружила! Законно! — восклицал он. — Десять часов! Поняла? — Игорь поднес к морде собаки часы, показал пальцем стрелки. — Знаешь время? Ничего, научишься. Правильно, Баев, натаскаем? И считать научим, как в цирке. — Его подмывало шутить, смешить круглолицего, улыбающегося новичка Баева. — Доложим теперь капитану. Железно! Шагаем докладывать, живо!
На радостях его тянуло говорить с Гайкой, говорить без конца. Правда, в книге написано, что собака понимает только слова команды, которым ее обучили. Но Игорь не мог примириться с этим. Его Гайка умнее!
— А сахару хочешь? А?
Он дал собаке два куска, высшую и редкую награду.
Двинулись обратно.
Гайка резвилась; она явно радовалась удаче. Ее тянуло гоняться за бабочками, разрывать кротовые кучи, забраться в нору барсука. Вдруг поводок натянулся — Гайка, дрожа от нетерпения, обнюхивала какой-то предмет на траве. Игорь оттащил Гайку.
— Палка, обыкновенная палка…
Он все же поднял палку. Да, ничего особенного в ней нет. Однако она недавно побывала в чьих-то руках. Кто-то вырезал ее в лесу, очистил кору. Зачем? На тросточку она не похожа — коротка и оба конца тонкие, не на что опереться.
Но мало ли на что может пригодиться такая палка! С ней удобно ходить по грибы, по ягоды, раздвигать малинник… Ну, да, Игорь точно такие видел у ребят с кочевок. Он уже размахнулся, чтобы отшвырнуть находку.
— Бросить всегда успеем, — сказал Баев. — Наше дело — доложить.
— Логично. На, держи!
Баев взял находку почтительно, двумя пальцами и так понес.
Гайка виляла хвостом, подскакивала, как бы одобряя решение взять палку.
— Гайка все понимает. — Игорь погладил собаку по голове. — Она, брат, образованная… Покажем палку капитану; ему виднее…
Гайка ответила Игорю быстрым, преданным взглядом и послушно побежала. Солдаты едва поспевали за ней.
— Товарищ капитан, — доложил Игорь сияя. — Гайка взяла десятичасовой след.
Вот она, долгожданная минута! Уж если и эта новость не тронет начальника заставы, тогда его, надо полагать, ничем не проймешь. Игорь хотел сделать паузу, чтобы насладиться эффектом, но не вытерпел и с азартом продолжал:
— Работали с ней по следу… Она не первый раз так, она еще вчера тоже…
Этого он не собирался открывать. Невзначай слетело с языка. Сивцов чуть улыбнулся.
— Что же вы вчера не доложили?
— Да я… — Тверских смутился. — Сразу как-то боязно, товарищ капитан. Не хотел обмишуриться…
— Как? Как?
— Семь раз примерь, как говорится…
— Значит, уверенности не было? Ясно, Тверских. Откуда она появится, коли вы занимаетесь с собакой рывками. То гоняете ее сверх всякой нормы, то забываете про нее.
Игорь опешил. Вон как он повернул! Правда, в начале года он тренировал Гайку нерегулярно, программу не выполнил. Но последнее время он занимался хорошо и как будто наверстал упущенное.
— Исправлюсь, товарищ капитан, — произнес он упавшим голосом. — Разрешите еще доложить, — и он опустил на стол перед Сивцовым палку, найденную в лесу. — Гайка схватила. Реагировала крепко.
Он пояснил, где лежала палка. Сивцов взял, повертел перед глазами, кивнул.
— Ладно, Тверских. Завтра я сам проверю вашу Гайку. Идите отдыхать.
Солдат вышел. Сивцов покачал головой. Эк, топает! Потом взгляд капитана упал на находку. Мало ли палок валяется в лесу! Если все подбирать… Однако он поставил ее в угол, у этажерки с книгами, рядом со своей тростью.
— Развелось же кабанов! — сказал он дома жене Полине. — Житья от них нет.
Тем временем Игорь нахохлившись сидел на койке. Пробовал читать, но строки сделались точно немыми. Разговор с капитаном не шел из головы. «… уверенности не было, Тверских!» — слышалось солдату. Это в Гайке-то! Да ведь она же первоклассная собака! Только для того он, Игорь, и повторил упражнение, чтобы окончательно убедиться.
